Отчего бы это так, что мы не всегда прощаем, а чаще предаемся взрывам гнева, досады и негодования? Думаю, от невнимания к цене прощения. У нас уходит из внимания то, что дается прощением, тогда как ущерб от обиды представляется чересчур очевидным. Из самолюбивого сердца выходит помышление: «Из-за чего прощать?» – мы и не прощаем. А надобно бы в минуты обидчивости восстановить в уме и в сердце своем обетование за прощение, несравненно ценнейшее самых великих потерь, какие только в силах причинить человеку обида; тогда, какая бы ни встретилась обида, из сердца выйдет воодушевительный голос: «Есть из-за чего простить», – и мы простим.
Простим – и прощены будем, простим еще – и еще прощены будем, и так без конца. Прощающий сам будет ходить под всепрощением Божиим, в объятиях Божеского милосердия и любви. Есть ли в чем искать нам прощения? О, есть, и как еще есть!.. Поспешим же прощать, чтобы прощенными быть, и это тем удобнее, что то, что мы простим, ничтожно, а в чем мы прощены будем, так ценно, что и в сравнение с тем идти не может. В притче Евангельской наши грехи против Бога оценены тьмою талантов, а грехи других против нас сотней динариев (см.: Мф. 18, 23–35); это по нашему бы счету, положим, то – с тысячу рублей, а это – в одну копейку.
На копейку приобрести тысячу рублей – да помилуйте: если б в житейском быту открылась какая-либо возможность сделать такое приобретение – сквозь толпу и не протолкаться бы. Но никакое самое рассчитанное приобретение на земле не может быть так верным, как верно обетование Господне, и никакая оценка земных вещей не может быть настолько точною, как точна сравнительная оценка грехов наших и причиняемых нами обид, потому что она определена Самим Богом правды. Так помяни же грехи, в которых ты прощен или ищешь прощения, и, если не из благодарности за полученную милость, то в несомненной надежде получить ее, прощай, прощай и прощай широким отверстым сердцем.
Конечно, не вдруг можно стяжать такой глубокий и обильный мир, чтоб он поглощал всякий удар оскорбления. Но начни с низшего – взойдешь и к высшему. Первая степень необидчивости и, следовательно, прощения есть молчание. С этого и начинай; когда обидят тебя – промолчи, подражая пророку Давиду, который говорит о себе: смутихся, и не глаголах (Пс. 76, 5). Сделай так один раз, и в другой уже промолчишь легче, и чем чаще будешь промалчивать, тем с меньшим смущением будешь встречать обиды. Утвердившееся несмущение принесет покой, а покой переродится в мир; тогда будешь перед обидами – что твердая стена под ударами песчинок, возметаемых ветром. А не начнешь себя одолевать – все более и более будешь раздражаться и дойдешь до того, что всякая малость станет выводить тебя из себя.
Частое прощение обид не только сообщает легкость к прощению и навык к тому, но развивает даже жажду обид, Господа ради, при которой ударенный в ланиту подставляет другую и принужденный идти одно поприще идет два. Это – высота, которая кажется для нас недосягаемою, но на которую, однако ж, начавший как следует прощать, восходит легко, натурально, без особенных напряжений.
Прощение обид – есть добродетель самая привлекательная, тотчас приносящая за себя награду в сердце.
Домашняя беседа. 1873. Вып. 44. С. 1076–1077.
Опубликовано также в годовой подшивке издания «На каждый день православному
христианину» за 1910 год (20 окт. С. 594–595), переданной в дар
Вышенской обители епископом Скопинским и Шацким Феодоритом
по просьбе протоиерея Константина Гусарова 29.06.2020 г.