Игумения Вера (Ровчан),
настоятельница Успенского Вышенского монастыря

«Какими должны быть инокини, чтобы с мудрыми девами войти
в чертог бессмертного Жениха»
(по книге святителя Феофана «Напоминание всечестным инокиням о том,
чего требует от них иночество)

Темой нашего доклада стало заглавие проповеди из сборника святителя Феофана «Напоминание всечестным инокиням о том, чего требует от них иночество». Сборник был составлен святителем Феофаном в 1892 г, незадолго до блаженной кончины. Основой для книги послужили проповеди, сказанные святителем ранее в женских монастырях [1].

«Напоминание всечестным инокиням…» – одна из последних книг, обращенная преимущественно к монашествующим, причем к насельницам женских обителей. И здесь не можем не заметить особый Промысл Божий и особое провидение святителя Феофана. Спустя много лет Вышенский монастырь стал восстанавливаться как женский. Мы рассматриваем эту книгу как завет, завещание вышенского подвижника и небесного покровителя Вышенской обители, как его слова, обращенные к нам, современным насельницам монастыря. Эта книга для нас – одна из основополагающих в монашеской жизни. В докладе мы остановимся только на одной проповеди, произнесенной 22 октября 1863 г. во Владимирском Успенском Княгинином женском монастыре и озаглавленной самим святителем следующим образом: «Какими должны быть инокини, чтобы с мудрыми девами войти в чертог бессмертного Жениха».

Притча о 10 девах приводится в Евангелии от Матфея (25, 1–13). В толковании на эту притчу знаменитые экзегеты святитель Иоанн Златоуст и блаженный Феофилакт Болгарский в образе юродивых дев видят тех, кто, хотя и сохранил высокую добродетель девства и чистоты, но совсем не радел о прочих добродетелях, в особенности – о милосердии. По толкованию святителя Иоанна Златоуста: «Светильниками называет Он здесь самый дар девства, чистоту святости, а елеем – человеколюбие, милосердие и помощь бедным».

Притча о десяти девах осмысляется и в богослужебной практике Русской Православной Церкви. Эта притча читается при совершении памяти преподобных жен, а также в составе всей 25 главы читается на литургии Преждеосвященных даров в Великий Вторник и является основным источником для гимнографии первых трех дней Страстной седмицы, особенно ярко выраженной в тропаре, который поется после шестопсалмия на утрене Великих понедельника, вторника и среды, а также на полунощнице: «Се жених грядет в полунощи, и блажен раб егоже обрящет бдяща, недостоин же паки, егоже обрящет унывающа. Блюди убо душе моя, не сном утяготися, да не смерти предана будеши, и царствия вне затворишися, но воспряни зовуще: свят, свят, свят еси Боже, Богородицею помилуй нас».

Дивные строки этого тропаря, исполненные глубокого духовного смысла, призывают нас к присному бодрствованию о своей душе, ибо «блажен раб егоже обрящет бдяща». Образ Жениха, как и в притчи в десяти девах, – это образ Христа, а наша душа, как невеста, должна всегда жить памятью о своем возлюбленном, готовиться к встрече с ним. Царствие Небесное сравнивается с десятью девами, которые, по древнему обычаю, взяв светильники свои, выходили навстречу жениху. Эта же мысль звучит в Послании к Коринфянам апостола Павла, где он желает представить Коринфскую Церковь как чистую деву во время Второго пришествия: «Я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою» (2 Кор. 11, 2).

К притче о десяти девах отсылает нас и священномученик Мефодий Патарский (ок. 260–312) в своем сочинении «Пир десяти дев, или о девстве», в котором восхваляется добродетель девства в истории Церкви. Эта притча толкуется в слове Агафы, которая вдохновенно описывает красоту девственных душ. По ее словам, под неразумными, или юродивыми девами, понимаются «те, которые стремятся достигнуть цели девства и пристойно и трезвенно исполняют все, ведущее к достижению этой вожделенной цели, но разглашая и тщеславясь этим намерением, ослабевают и побеждаются преходящею суетою мира и оказываются более начертывающими тень добродетели, нежели исполняющими самую одушевленную истину» [2]. Таким образом, перед нами – толкование, обращенное, прежде всего, к подвижницам, проводящим девственную жизнь, являющуюся прообразом женских иноческих общин. Подвиг воздержания и девства только тогда принимается Господом, когда им не тщеславятся, иначе он, по образному выражению Агафы, является только тенью этой великой добродетели.

Пять мудрых дев – символизируют пять «проводников добродетели – зрения, вкуса, обонятия, осязания и слуха», когда все восприятия пяти чувств представляются «чистыми Христу, светло сияя, подобно светильнику, святостью каждого из них» [3]. Елей, по слову Агафы, следует уподобить мудрости и правде. Ибо, когда душа изобилует ими и проводит их в тело, то неугасимое пламя добродетели поднимается вверх, озаряя людей добрыми делами так, что прославляется Отец Небесный» [4].

Как известно, елей издревле используется в литургической жизни Церкви. Это, прежде всего, лечебное средство. Милосердный самарянин, согласно евангельскому повествованию, возлил елей и вино на раны человека, которого он нашел на дороге. Елей был также источником света и радования, наиболее торжественная часть праздничного вечернего богослужения называется полиелеем. Наконец, елей был знаком примирения и согласия.

Святитель Феофан известен, прежде всего, – как толкователь Апостольских посланий. В своей проповеди «Какими должны быть инокини, чтобы с мудрыми девами войти в чертог бессмертного Жениха» он выступает как толкователь Евангельской притчи, причем его экзегеза предназначена исключительно для иночествующих. В этом состоит особенность этого текста, который мы постараемся внимательно прочитать.

Образом девства является сама Матерь Божия, именуемой Приснодевой. Вся Ее жизнь является бесценным примером для всех, кто стремится последовать Ее благому примеру в жертвенном служении Христу, в безграничной любви и преданности Спасителю, в подвиге послушания и смирения. По слову святителя Феофана, «имея пред очами девственный лик Ее и приводя на мысль любимые Ею совершенства, воодушевляйтесь ревностью так устроить себя и внешне и внутренне, чтобы не лишиться Ее покрова, заступления и руководства и, проводя земные дни в обители Ее, быть введенными Ею и в обители небесные по кончине дней ваших» [5].

Прообраз славы Богородицы знаменовало пророческое видение псалмопевца Давида: «Предста Царица одесную тебе, в ризах позлащенных, одеяна преиспещрена. Приведутся Царю девы вслед ея, искренняя ея приведутся тебе: приведутся в веселии и радовании, введутся в храм Царев» (Пс. 44, 10, 15–16).

Однако путь в этот небесный сонм дев, по слову святителя Феофана, связан со многими трудами, и стяжевается путем обретения добродетелей: «Так, многим трудом и потом стяжается доступ в хор дев, ликовствующих окрест Богоматери! Видите – ваша Владычица одеяна в ризах преиспещренных, и девы окрест Ее стояли в одеяниях разнообразно блестящих. Это знамение разнообразных добродетелей, которыми украсили они души свои, над которыми трудились в продолжение всей земной своей жизни» [6].

Причем добродетели во время земной жизни были сокрыты от людей, подобно семени в земле, а обнаружились и просияли уже на Небе, как проросшие семена: «Девы на земле проводили жизнь в смиренных и уничиженных трудах и заботясь об одном, чтоб внутренне созидаться во всякой добродетели. Эти добродетели составляют внутреннюю их славу, сокрытую от других, и даже от них. Когда же совлеклись они внешней оболочки тела, тогда сокрытые внутрь их совершенства открылись в разнообразии видимой славы» [7].

Добродетели необходимо созидать непрерывным трудом: «Как в цветнике вашем не выйдут цветы, если не посеете их и не походите за ними, так, если не посеете в себе семян добродетелей и не походите за ними трудолюбиво, не раскроется из вас и не осенит вас в будущем разнообразная слава духовная» [8].

Сама одежда инокини символизирует причастность ее уже здесь, на земле, к ангельской жизни, ибо «облекаясь в эту одежду, вы даете обязательство перед небом и землей в сердце своем сокровенно для всех засеменить и возрастить напоминаемые ими добродетели, чтоб чистыми и совершенными явиться вам подобно Ангелам, когда, оставя землю, войдете в небесные области» [9].

Иноческая одежда знаменует собой жизнь, всецело обращенную к стяжанию добродетелей, которые ведут к Царствию Небесному. Святитель Феофан приводит толкование духовной символики иноческого одеяния и добродетелей, которые они призваны знаменовать, что мы оформили в виде следующей таблицы:

Далее в проповеди святитель Феофан обращается к евангельской притче о десяти девах, толкуя ее в русле святоотеческой традиции:

«То, что вы в стенах обители, мало.
Что вы девственницы, мало.
Что вы постницы, мало.
Что трудитесь, мало.
Что поклоны кладете, мало» [10].

Это только внешние добродетели, которые не могут сохранить ревности Богоугождения в нашем сердце. Далее святитель продолжает: «Надо сердце свое исполнить всякими добрыми расположениями. Чего не доставало у юродивых дев?! По наружности и они были точь-в-точь, как мудрые, но когда пришла минута встретить Жениха, они оказались никуда не гожими. – Отчего? Оттого, что не имели елея в светильниках их. Елей – здесь означает совокупность всех благих чувств и расположений сердца, делающих душу любезною Господу невестою и дающих вход в чертоги славы Его. То же и с нами будет. Если не будет в сердце нашем этих благих расположений, затворится дверь перед лицом нашим и услышим из-за них: отойдите, – не вем вас!» [11]

Источник ревности к Богоугождения – елей, по мысли святителя Феофана, – это «совокупность всех благих чувств и расположений сердца», добродетелей, которые незримы для других, но которые трудом необходимо взращивать и воспитывать в своей душе. 

Эти слова святитель Феофан обращает к инокиням, чтобы «возбудить опасливую заботу» о том, чтобы елей всегда хранился в светильниках их сердец, чтобы и им быть в числе дев «светлопрекрасных, которые, как искренние Владычице Богородице, вслед Ее приведутся и введутся в храм Царев» [12].

И в современных монастырях инокини, по слову св. Мефодия Патарского, призваны также стать «свещеносицами незаходимого света» [13]. И в этом смысле сами сочинения святителя Феофана в символическом смысле являются тем елеем, который постоянно возгревает нашу ревность к Богоугождению, не дает нашим сердцам быть равнодушными и черствыми, обличает нас в нерадении и безразличии, устремляет все наши чаяния и молитвы к нашему извечному Жениху – Христу Спасителю.

Дай Бог, молитвами святителя Феофана, всегда иметь божественный елей, чтобы с мудрыми девами войти в чертог Небесного Жениха.

[1] В сборник вошли проповеди из трех книг: 1. «Слова к Тамбовской пастве Феофана, епископа Тамбовского и Шацкого, в 1859 и 1860 гг. (СПб., 1861); 2. «Слова к Тамбовской пастве преосвященного Феофана» (М., 1867); 3. «Слова к Владимирской пастве преосвященного Феофана» (Владимир, 1863).

[2] Творения св. Григория Чудотворца и св. Мефодия епископа и мученика. Серия: Библиотека отцов и учителей Церкви. М.: Паломник, 1996. Репр. изд. 1905г. С. 75 (здесь и далее – вторая пагинация).

[3] Там же. С. 76.

[4] Там же.

[5] Феофан, еп. Напоминание всечестным инокиням о том, чего требует от них иночество: Из слов к Тамбовской и Владимирской паствам. Б.г. Репр.: М., 1908. С. 141–142.

[6] Там же. С. 143.

[7] Там же. С. 144.

[8] Там же. С. 145.

[9] Там же.

[10] Там же. С. 148.

[11] Там же. С. 148–149.

[12] Там же. 149.

[13] Творения св. Григория Чудотворца и св. Мефодия епископа и мученика. Серия: Библиотека отцов и учителей Церкви. М.: Паломник, 1996. Репр. изд. 1905 г. С. 78.