Зосима (Шевчук), архимандрит,
к. пед. н., доцент,
преподаватель Владимирской Свято-Феофановской духовной семинарии,
игумен Свято-Боголюбского Алексиевского
мужского монастыря г. Владимира

Пророческое и педагогическое служение святителя Феофана Затворника: накануне крушения устоев прежней России

Святитель Феофан Затворник, которого большей частью всегда изображают в статьях и исследованиях как богослова, а также проповедника и публициста, прежде всего – святой епископ Российской Православной Церкви, т.к. прославлен в лике святителей. Жизнь святителя Феофана была весьма продолжительной, почти 80 лет. Будучи очень образованным человеком, с юных лет получивший сан иеромонаха, Феофан блестяще заканчивает Киевскую духовную академию, несмотря на все те препятствия, которые объективно сопровождали его направление туда для обучения, и заканчивает ее со степенью магистра богословия. Все первые шаги блестяще образованного магистра были далее на поприще духовного образования – сначала в училище, потом в семинарии, и затем в Санкт-Петербургской духовной академии. И когда в 1859 г. ему было Высочайше повелено быть епископом Тамбовским и Шацким, а впоследствии – только 3 года – Владимирским и Суздальским архиереем, то святой Феофан наиболее нашел себя в проповедничестве, как писал об этом архимандрит Георгий (Тертышников) в своей книге «Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении»: «Проповедничество есть первый прямой священный долг его, а вместе с тем должно быть и внутренней потребностью, если только правильно и сознательно относиться к своему высокому служению» [1], – так учил епископ Феофан подведомственное ему духовенство, убеждая их отдаваться полностью делу проповеди.

Как видно из биографии святителя Феофана, только семь лет епископства, как активное проповедническое служение, которое сопровождал подлинно пророческий его Божественный дар Свыше – было осуществлено в высшей степени превосходно на двух кафедрах – Тамбовской и Владимирской. В конечном итоге, дело проповедническое служило все той же миссии духовного просвещения, которой святитель Феофан отдал всю свою жизнь. По свидетельству святого митрополита Московского Филарета (Дроздова) уже курсовое сочинение иеромонаха Феофана «Обозрение подзаконной религии» было одним из лучших сочинений духовной тематики того времени. Написанные впоследствии труды святителя Феофана как просветительские, так и нравственно-назидательные, также и фундаментальные, все служили одной и той же цели – просветить людей и привести их к душевному спасению. Поэтому и первые его шаги на Владимирской кафедре были направлены как раз к становлению духовного образования на Владимирской земле. Да, к тому времени уже давно существовала Владимирская духовная семинария, но, приступив к своим обязанностям, святитель Феофан тотчас же направил все свои усилия для улучшения духовного образования семинарских выпускников. И тому он посвятил немало материальных средств, сил, своей духовной энергии и своих святительских молитв. Поскольку Господь судил мне служить уже почти 10 лет на Владимирской земле, я не мог не воспользоваться появившейся для меня в последние годы возможностью бывать в открывшихся фондах Владимирского областного архива, где стали теперь доступны к обзору и исследованиям и документы, связанные с деятельностью Владимирской духовной семинарии, и которые содержат многочисленные сведения, относящиеся к периоду епископства святителя Феофана на Владимирской кафедре.

Спустя три года после того, как владыка покинул Владимир и удалился в 1866 г. в Вышенскую пустынь Тамбовской епархии во Владимире была издана его книга «Слова к владимирской пастве преосвященного Феофана». Оригинал этого произведения с инвентарным номером 11394 находится на полке за номером 5169 с шифрами С-48 С-2 П-3 в Государственном архиве Владимирской области. Просматривая не так давно текст этой книги, которая уже и сейчас доступна в интернете, тем не менее было приятно держать в руках прижизненный экземпляр, изданный в городе Владимире спустя три года после удаления с кафедры владыки Феофана и познакомиться с аутентичным текстом.

Мое внимание привлекла его проповедь в неделю 24-ю по Пятидесятнице, которую он сказал 3 ноября 1863 г. Это почти самое начало его епископского служения на Владимирской кафедре; и произносит свое слово владыка Феофан в семинарской церкви в день освящения корпуса для казеннокошных. Не побоюсь сказать, что в этом слове виден не только проповеднический талант владыки Феофана, но и очевидно пророческое озарение, которое скользит буквально в каждом слове владыки Феофана. Поистине, Господь дал ему дар пророческого слова, и он предвидел все те страшные события, которые имели место потом произойти на Русской земле. Большую часть проповеди он посвящает разоблачению так называемых перемен, которых жаждало общество того времени, и останавливаясь на этих переменах, как на безусловно необходимых в экономической, культурной и даже религиозной жизни страны, тем не менее указывает на то, что есть стороны жизни, которые должны быть действительно незыблемыми на все времена, и он подробно останавливается на том, что ни при каких обстоятельствах нельзя менять, потому что это может сокрушить сами основы общества, Отечества и Церкви.

«…наконец высшее наше духовно-учебное заведение принимает окончательное свое устройство. Прославим Господа, благоволившего так! Благословим щедроты подавших способы! Возблагодарим поднявших труды в ходатайстве на начало и в заботах по приведению к доброму концу начатого – и помолимся усердно, да благословит Господь сей первый шаг новой вашей жизни и да не отвратит никогда лица Своего от сей обители мудрости и милосердия во все время стояния ее.

Пусть часть только вас, питомцы, вступает отныне в новое положение, но положение сие таково, что не останется без влияния на остальных питомцев, а от всех питомцев не может не перейти и на начальников ваших и наставников, так что справедливо день сей надо назвать началом новой жизни сего заведения.

Желаю вам всего доброго в сем новом повороте хотя обычной уже вам жизни, обычных ваших трудов и занятий, желаю сего всем, и вам, начальники с наставниками, и вам, питомцы. Но и с вашей стороны тоже ожидаю одного благого желания, желания крепкого – соответствовать видам и намерениям многопопечительной о вас Церкви нашей. Вы – питомцы Церкви. Явите же себя церковниками не по имени только, но паче по духу и настроению ума, сердца, характера. Церковь что есть? «Столп и твердыня» (1 Тим. 3, 15), по слову Апостола. Отличительная черта ее есть твердость и неизменность в началах ведения и в правилах жизни и освящения. Сии-то черты отпечатлеть в себе паче всего попекитесь, не страшась упрека в неподвижности со стороны тех, кои мятутся в вихре помышлений и «влаются... всяким ветром учения» (Еф. 4, 14), в достоинство себе вменяя срамную подвижность мнений и достойное укора непостояние жизни. Подобные нынешней небольшие перемены во внешней жизни вашей пусть не раздражают в вас позыва к изменениям и во внутреннем вашем духе и настроении. Какие большие иногда бывают волны на море! Но, говорят, эти колебания происходят только на поверхности, не касаясь самого тела вод, низшие слои коих остаются неподвижными. Вот и у вас неизбежны свои движения и перемены: перемены помещения, как теперь, перемены, в иное время, начальников и наставников, перемены методов и предметов обучения и прочее, но все сие пусть проходит как бы мимо вас, поверх вас, не касаясь и не колебая глубины обязательного для вас настроения и духа.

В нынешнем у вас событии находя повод к слову, нужным считаю напомнить вам особенно об этом потому, что, как видите, все вокруг нас пришло в движение и все стремится к поновлениям. Не подумал бы кто, что в сих порывах к новизнам нет уже и не должно быть никаких ограничений и исключений. Нет. Есть область, не подлежащая уже поновлениям, именно потому, что, будучи обновлена однажды, пребывает неизменно новою и всеобновляющею. Вот смотрите, какая это область! Истинное обновление человечества произведено уже однажды и другого не обещано… После обновления человечества в Господе Иисусе Христе благодатию Святого Духа чрез Апостолов, обновления, действующего и доныне во Святой Божией Церкви, желать и ожидать с воздыханием благословенно нам только одного обновления – обновления всей твари, имеющего последовать при кончине мира. До того же времени неизменными и неподвижными надлежит пребывать нам во всем спасительном устроении, преданном Господом Святой Церкви на хранение и приложение. Застой, думаете? Нет. В сем-то именно и сокрыт истинный, оживительный дух приснодвижущийся...

Хранение сей неподвижности духа христианского в христианах вверено пастырству от Самого Господа чрез святых Апостолов. На это же дело служения готовитесь и вы...

Пусть все вокруг нас движется и изменяется, не увлекайтесь тем и не касайтесь того, потому что во всем этом много может быть такого, что идет наперекор Христовой истине и христианскому убеждению. Внимайте же.

Вот, непрестанно изменяются и поновляются формы слова человеческого. И пусть. Но если вы во всех многословных произведениях его редко встречаете или совсем не встречаете того, что выражает существо христианства, как, например: «слово плоть бысть, и вселися в ны» (Ин. 1, 14), Господь «грехи наша... вознесе на теле Своем на древо» (1 Пет. 2, 24), «единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть» (Рим. 5, 12) и прочее, то ведайте, что оно приняло ложное направление, и не подражайте ему.

Вот, быстро идут вперед науки. И пусть. Но если они допускают выводы, противные откровенным истинам, каковы следующие: что все пришло в бытие потому, что Бог «рече и быша... повеле и создашася» (Пс. 32, 9), или что, когда тело возвратится в землю, из коей взято, дух отыдет «к Богу, Иже и даде его» (Еккл. 12, 7), то ведайте, что они уклонились на распутие лжи и не идите вслед их.

Вот, повсюду размножаются удобства жизни. И пусть. Но наперед знайте, что сие никак не может изменить той истины, что «узкие врата и тесный путь» вводят «в живот» (Мф. 7, 14), и кто стал бы проповедовать противное сему, проповедал бы ложь. Не слушайте его.

Вот, утончаются формы взаимных отношений (гуманность, цивилизованность). И пусть. Но да не обольстит кто вас лестию, будто, в угоду сему, истина может подать руку лжи, дух – плоти, Христос – велиару (диаволу) (2 Кор. 6, 15). Кто бы стал утверждать сие, нет истины в нем. Не имейте части с ним.

Вот, изобретается все к упрочению благоденствия на земле. И пусть. Но то несомненно, что сие никогда не дойдет до того, чтоб не нужно уже было «нова... небесе и новы земли, по обетованию Божию, чаять» (2 Пет. 3, 13). И кто бы стал настаивать на сем, шел бы против истины, – уклонитесь от такого.

Так и во всем! Утвердите вы в себе сознание духа веры и жизни христианской и, храня его непоколебимым, все несогласное с ним отревайте.

Осмотритесь кругом. В отечестве нашем или в членах Церкви нашей на духовное (собственно) звание Промыслом Божиим возложено – хранить залог святой веры чистым и неповрежденным, как он предан нам Вселенскою Церковию. Если в сем залоге – основание обетований нынешних и грядущих, то, значит, на нас почивают надежды Церкви и отечества…

Так угодно Промыслу Божию. Сами мы тут ничто…

Смотрите, как быстро дух лжи овладевает званием, которое прямо выше нас стоит в гражданском устройстве. За ним стоим мы. Отец лжи и на нас уже начал делать нападения и вылазки. Нам надо стать грудью и ни за что не позволить себе пропустить чрез себя ложь в прочее тело Церкви и отечества. В этом в настоящее время преимущественно призвание наше и ожидаемый от нас подвиг... Если уже и нас одолеет ложь, чего ожидать?..

Ложь восторжествует. Но ведь это только на время может быть. Придет срок, и оправдится Господь «в словесех» Своих и победит, «внегда судити» Ему (Рим. 3, 4). Ложь есть ничто, призрак. Вся тяжесть суда и осуждения падет на орудие лжи и всех, кто позволит себе быть проводником ее. «Горе... имже соблазн приходит» (Мф.18, 7).

Все сие в противность духу времени счел я нужным напомнить вам, пользуясь настоящим случаем. Хоть я и уверен, что вы не иначе учите и не иначе учитесь, но все, думается, не излишне подать вам голос одобрения...» [2]

В моем пространном выступлении я достаточно полно и точно процитировал сейчас, уже может быть многим хорошо известные эти слова, которые были произнесены владыкой Феофаном, и хотел бы прокомментировать их и соотнести и с иными документальными сведениями, хранящимися во Владимирском областном архиве, относящимися к тому же времени. В то время как святитель Феофан получил призвание на епископскую кафедру, в крупнейших городах России уже действовали многочисленные тайные общества и студенческие кружки, которые занимались пропагандой в обществе «освободительных» идей. И как раз перед назначением во Владимир епископа Феофана уже были арестованы радикальные лидеры тайных обществ Писарев и Чернышевский, которые состояли в тайном революционном обществе «Земля и воля», просуществовавшем до 1864 г.

Крупнейший русский историк масонства Василий Федорович Иванов, в своей книге «Русская интеллигенция и масонство» (Харбин, 1934) описывает разброд и шатание российского общества тех лет: «… дворянство было оскорблено в своих сословных чувствах. Раздражение их было перенесено косвенно на Государя. В ненависти к бюрократии, которая душит всякое свободное народное мнение, сошлись как славянофилы, так и западники… В своей записке Безобразов обвиняет и правительственные учреждения в сообществе с заграничными памфлетистами (намек на Герцена с его «Полярной звездой») и не без основания доказывает, что корень крамолы «глубоко зарыт в замыслах иностранных». Неудовольствие против бюрократии и правительства стало всеобщим. Разжиганию недовольства и смуты большое содействие оказали возвращенные из ссылки декабристы… Волконскому по приезде в Москву были устроены торжественные овации. (им было) разрешено жить в провинции (и они) вели работу в том же направлении общественного возбуждения. В оппозиции к правительству оказались самые лояльные правительству провинциальные помещики. Масон Кошелев подсказывает дворянам коварную мысль непосредственно обращаться к Государю, не полагаясь «на слова и уверения бюрократии», то есть рекомендует тактику «прямого действия» … Дворянство Владимирской, Ярославской… (и т.д.) губерний подает адреса, в которых доказывают необходимость созыва выборных русской земли, то есть с ходатайствами о конституции. Ширится и растет оппозиция. Возникают студенческие беспорядки… Государь понял, какую черную работу вели масоны Милютин и Ланской, … они были удалены со своих мест, но было уже поздно. Все было приведено в брожение, страна революционизировалась…» [3]

В год назначения епископа Феофана на кафедру в массонизированном обществе ожидались большие крестьянские волнения под влиянием иностранных тайных организаций польских революционеров. Поэтому, несомненно, предвидя большие нестроения и в среде семинаристов, если их хорошо не воспитать и не привить любовь к Церкви и Отечеству, а также подлинное христианское просвещение их умов, святитель Феофан предвидел грядущие потрясения в Россия, и всячески старался своей деятельностью елико возможно отодвинуть крушение прежней России и смуту в жизни Российской Церкви, уйдя впоследствии в затвор для молитвы за Россию и Церковь… Можно только предполагать, что через 13 лет после этого события, после раскола известной политической организации «Земля и воля», возникшая новая террористическая фракция «Народной воли», как революционная народническая организация, ставившая своей целью через террор и убийства высших должностных лиц государства привести правительство России к мысли о «демократических» преобразованиях в обществе, а собственно, как впоследствии скажет святой пророк России Иоанн Кронштадтский: «демократия в аду, а на Небе – Царство», – пропаганда революционных идей через различные народные студенческие организации уже полностью проникнет в саму ткань семинарских учреждений… Вот иллюстрация, например, из Владимирского областного архива, где рассказывается о преддверии событий страшных будущих революционных лет, которая свидетельствует о нравственной опустошенности многих воспитанников семинарии, чему немало способствовали плохие бытовые условия, в том числе жительство семинаристов на квартирах, а не под надзором семинарского начальства, а также и уже начавший разбалтываться и внутри семинарский быт, что вызвало, к примеру, и мошеннические действия, например, одного из семинаристов, который у сомнительной женщины принимает в долг деньги, причем надо заметить, весьма большую сумму денег, а отец семинариста, священник по званию, вместо того, чтобы образумить сына, устраивает тяжбу с семинарским начальством, возражая резолюции епископа Феофана.

В перевязи семинарских дел есть документ № 623 (оригинальная нумерация от 31.05.1864): «Во Владимирское семинарское правление благочинного Переяславского уезда села Нагорье священника Василия Дроздова покорнейший  рапорт на отношение онаго правления от 26 дня марта сего года за № 297 в духовную консисторию от 06 апреля постановлено предписать мне сделать распоряжение ко удовлетворению жены унтер-офицера Натальи Разгуляевой одолженные ею деньги 22 руб. 50 коп. каковые правление в семинарии с утверждения Его Преосвященства (еп. Феофана – прим. автора) решили взыскать с священника села Воскресенского что в Хмельника Иосифа Горского отца ученика Иоанна Горского занявшего деньги у Разгуляевой. Следствие отношения сего к иску просительницы требованы были мною деньги от Иосифа Горского отца ученика Иоанна Горского. Но священник Горский означенных денег мне не выдал, а представил объяснение о положении причин по которым он находит это дело как бы необследованным, и потому просит оное предать законному следствию. Предлагаемые с моей стороны священнику Горскому убеждения к выдаче этих средств остались напрасными, а потому я остаюсь вынужденным представить священноначалию объяснение с привождением отношения сего правления покорнейше представляю на рассмотрение правления март 18-го 1864» [4]

Далее, справка: «…в течение 1863/4 года ученик Горский расписался в классическом журнале, 16 числа непристойно вел себя в классе. В результате этого поступка он не переведен в следующий класс» [5], и принимая во внимание, что ученик Горский оставляется на второй курс и т.д. в правление Владимирской семинарии 26 марта 1864 за № 297 (оригинальным вверху подписан номер 3020), направлен документ, который получен 01 апреля 1864 года.

Далее, следующий документ – объяснение взаимодавшей (изложенное Правлением семинарии во Владимирскую консисторию: «Во Владимирскую духовную консисторию – жена унтер-офицера Наталья Разгуляева – вышла в правление семинарии прошением…», в котором было прояснено, что она давала в долг денег ученику семинарии среднего второго отделения Ивану Горскому в количестве 22 руб. 50 коп. и …священник «Горский обещался отдать оные деньги к 15-ому сего марта, а между тем не отдал, просила правление семинарии взыскать с ученика Горского означенные деньги причем представила собственноручно написанную им расписку в помянутых деньгах от Горского, засвидетельствованную членом правления инспектором семинарии игуменом Аркадием…, вследствие сего, управление семинарии с утверждения его Преосвященства, (значит, самого епископа Феофана – прим. автора), покорнейше просит Владимирскую духовную консисторию довести до ученика Горского Разгуляевой донесение и взыскать с его отца Переславского округа села Воскресенского, что в Хлебникове священника Горского деньги для уплаты просительницы, семинарии инспектор Игумен Аркадий, секретарь Герасим Нарбеков…» [6]

В архиве есть еще документ: «Благочинному села Нагорья священнику Василию Дроздову в отношении правления Владимирской семинарии изъяснено, что сын мой ученик семинарии среднего второго отделения Иван Горский заимообразно будто бы взял денег у жены унтер-офицера Натальи Разгуляевой в количестве 22 руб. 50 коп. серебром и представила в правление семинарии собственноручную его расписку, засвидетельствованную инспектором семинарии, честь имею сим объяснить: конечно, сумма денег не маловажная, требующая не мальчишкиной расписки, а законного акта. Правление семинарии, ссылаясь на волю Его Преосвященства постановило взыскать с меня отца его. Но кредиторша Разгуляева спрашивалась ли меня, относилась ли ко мне через почту и без моего дозволения какое имела право вверить такую сумму восемнадцатилетнему мальчику, которому нельзя дать веры без поручительства и без свидетелей. Я, как отец, связанный с ним Святою волею Всемогущего Бога должен быть убежден, какой внезапный случай, какие обстоятельства и на какие потребности его, смеясь над ним, она дала ему такую сумму денег, вдруг нечаянно, под одну расписку. Должен знать время, когда, т.е. год, месяц, число, чего в отношении не показано, должен быть убежден, входила ли в правление семинарии прошением о позволении Его одолжить ученика Горского такою немаловажною суммою денег и… (как) позволило начальство, которому он вверен вместо отца одолжить его, и тогда-то начальство обязано распорядиться - приказать сыну моему или само по себе адресоваться ко мне через почту - и только одна неделя и деньги были бы высланы от меня через почту же, что было высылаемо при первом требовании его, на что свидетельствую почтовыми расписками, чем теперь иметь неприятные огорчительные последствия с кредиторшей Разгуляевой. Не отвергая засвидетельствования расписки инспектором семинарии игуменом Аркадием, теперь должен я знать, когда дана расписка – и когда засвидетельствована, позволял ли инспектор, как член правления, занимать сыну моему такую сумму денег, при личности ли его вручены были оные деньги. Вот обстоятельства — вот основания, по которому я испрашиваю у начальства единой милости предать законному следствию это дело и убедить меня в справедливости иска с меня просительницы, но одной незаконно данной расписки без поручительства и без позволения начальства мало для отца, мало для законов и для правосудия вашего. Села Воскресенского, что в Раскольническом, священника Иосифа Горского мая 18-ого дня 1864 года объяснение» [7].

В том же архивном томе есть прискорбные свидетельства разрушенного быта семинарии и тяжелых нравов воспитанников, которые достанутся для архипастырского наблюдения переводимому на Владимирскую кафедру епископу Феофану, спустя несколько месяцев от их датировки:

Вот документ уже от Правления духовной семинарии 31 декабря 1862 г. № 1226, тогда же написанный, а потом направленный 12 января 1863 г. во Владимирскую городскую полицию, на л. 101, и другой похожий документ на л. 319 – список учеников Владимирской семинарии, отличившихся благонравием, а также не замеченных в неодобрительных качествах и поступках, составленный за октябрь 1863 г… Из отличившихся благонравием, например, высшее первое отделение имеет только 4 человека, высшее второе отделение 4 человека, высшее третье отделение – 6 человек; среднее первое отделение – 4 человека, среднее второе отделение – 5 человек, среднее третье отделение – 7 человек. Нижнее первое отделение – 10 человек, нижнее второе отделение – 2 человека, нижнее 3 отделение – 6 человек. Из замеченных в неодобрительном качестве и поступках высшего третьего отделения вот первый такой «Андрей Добровольский: нерадив, (теплохладен), непокорен начальству и дерзок, так, во-первых, только, по второму в особый день приказании инспектора, и то по сопротивлении, занял место на последней парте в классе вместо первой, на коей он сидел неблагоприлично, положа голову на доску, назначенную для книг. При том незаслуженно… как во вторых не подчинился заключению в карцер на сутки, присужденному ему отцом ректором семинарии за дерзость в обращении с инспектором во время урока, состоявшую в том, что когда инспектор, по поводу замеченных в Добровольском неодобрительном качестве стал делать всему классу второму высшему отделению предостережения, Добровольский начал возражать ему, именуя при сем заслуженные от инспектора в течение полугодия замечания  гонением и не захотел замолчать, пока не выслан был из класса. В среднем отделении Иван Протопопов и Михаил Георгиевский нерадивы в классе, особливо последний и нижнее первое отделение Иван Уводский ленив ходить в классе» [8].

В этом же фолианте – список учеников Владимирской семинарии за ноябрь 1863 г. на л. 321: в большом количестве успешных учеников были замечания, например, к семинаристам высшего 3-го отделения: Сергей Ранутинский нерадив хождению в класс, «и в один из дней отсутствия своего (в семинарии) именно 22 ноября не найден был во время классов и после в квартире вечером того же числа являлся к инспектору семинарии вследствие приказания последнего, еще не успевшим истрезвиться» [9]. Или, например, характеристика некоего Ивана Уводского, что он «дерзок и неуважителен, кроме случая, известного инспектору, с предыдущего месяца. Эти качества усмотрены в Уводском из следующих новых случаев: на 19 число сего месяца (ноября) он без всякого права удалял с места в трапезе своего соседа и препятствовал последнему локтем своим пользоваться рукою, чтобы доставать пищу из чашки, чередного же старшего, внушавшего ему скромность, под опасением в случае непослушания быть высланным из трапезы и записанным быть в проступке в журнале - переговаривал. За это Уводский тот же раз был наказан стоянием на ногах в трапезе и после было сделано ему внушение вновь, чтобы он исправился, опасаясь, в противном случае наказания его проступков и характера на вид, однако, Уводский засим не постарался вести себя благонравно, и 25 ноября в классе он бросился на одного из товарищей своих, стал царапать ему лицо за то только, что этот товарищ вырвал из рук Уводского данную Решетниковым в классе для чтения по своеволию не читанную книгу и передал её для употребления по назначению ученику Экземплярскому. При неодобрительных поступках и малоуспешности Уводский открыто хвалится, что он не опасается ответственности и осмеливается смущать учеников исполняющими с ним дело по обязанности и других случаях такими угрозами, которые крайне неприличны ученику» [10].

На л. 325 сего архивного тома, сообщается о некоем Николае Сперанском, что он «…дерзок и бесстрашен, в сем месяце ходил безвременно и без дела на одну квартиру учеников, где беспокоил воспитанников местного духовного училища и даже наносил им удары. Пачкал их квартирный журнал и писал в нем в ответ на распоряжение их начальства касательно его своеволия и дерзости то, что показывало в нем вместе с заблуждением об отношении ученика семинарии к этому начальству, неуважение к нему и забвение об ответственности пред начальством семинарским, вину свою Сперанский увеличил тем, что не являлся к инспектору, требовавшему его к себе для объяснения…» [11].

Все же большинство характеристик тогдашних семинарских студентов отличается исправностью, характеризуются они в тексте такими определениями:

«… хорошими отношениями к своим обязанностям, кротостью и прилежанием, исправностью к проведению занятия, добродушием, участливостью к ближнему, кротостью, добросердечием, исправностью своих поступков, скромностью жизни…, прилежный, услужливый, скромный, добродушный, скромнопослушный и усидчивый, усердный…, большинство таких учеников… о чем свидетельствует Владимирской семинарии инспектор игумен Аркадий…» [12].

В архивном деле семинарии на л. 754 есть обращение епископа Феофана от января 1864 г.: «Его Превосходительству, господину Обер-прокурору Святейшего Синода Алексею Петровичу Ахматову. Правление Владимирской семинарии вошло ко мне представлением, в котором, изъяснив, что по неимении при оной семинарии физического кабинета кроме старой электрической машины и попорченных камеры-обскура и микроскопа, наставники семинарии не могут ясно и наглядно преподавать, ни ученикам отчетливо усвоять уроков физики, преимущественно объясняемое опытами, и просило меня ходатайствовать перед Вашим Превосходительством, дабы благоволено было учинить зависящий от Вас проект (владыка зачеркивает и пишет сверху своей рукой: благоволено было учинить с Вашей стороны распоряжение о приобретении и установлении – прим. автора) во Владимирскую семинарию физического кабинета на счет духовно-учебного комитета, т.к. по случаю устройства в текущем году каменной ограды около семинарских зданий на семинарские суммы, в ведении правления в настоящее время экономической суммы не имеется. Принимая во внимание, что преподавание физики без наглядного объяснения уроков и опытами действительно не может быть успешным и посему имея в виду что в ведении семинарского правления в настоящее время экономической суммы не имеется, я долгом своим поставляю покорнейше просить Ваше Превосходительство благоволите, милостивый государь, употребить Ваше ходатайство у Святейшего Синода о приобретении, доставлении во Владимирскую семинарию физического кабинета на счет духовно-учебного капитала. С истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть Вашего Превосходительства милостивого государя епископ Феофан…» И тут же его рукою поправлено, что «… и потому признавая приобретение физического кабинета для семинарии и совершенно необходимым» [13].

Владыка Феофан, видимо, придавал большое значение и вопросам преподавания в семинарии предметам общего образовательного уровня того времени: анатомии, физиологии человека, истории естественных наук и ботаники, минералогии, о чем свидетельствуют архивные семинарские дела.

Интересное сообщение есть на л. 913 в разбираемом архивном семинарском томе… от 27 декабря 1864 г. за № 703 – оригинальный рапорт, который написал в правление Владимирской семинарии человек из начальства муромского духовного училища: «…сего июня 19 дня 1864 года Его Преосвященство, Преосвященнейший Феофан, епископ Владимирский и Суздальский в бытность свою в г. Муроме благоволил посетить Муромское уездное духовное училище, при сем обозревая все училищные здания и испытывая учеников высшего отделения училища в знании латинского языка, учеников среднего отделения онаго в знании географии, а учеников низшего отделения в знании начатков христианского учения и русской грамматики. Т.е. доношу об этом правлению семинарии, представителю училищного начальства, благопочтенным этим донесением. Училище-смотритель священник Иоанн Любомудров, инспектор священник Иоанн Смирнов. № 52 от 23 июня 1864 года...» [14] Опять видно желание Владыки инспектировать не только религиозность учащихся духовного училища, но и их образовательный ценз вообще: русская грамматика, география...

Или пометки рукой владыки взыскать в пользу пострадавшего с учащегося семинарии, которого уже отчислили и который украл тулуп и брюки у студентов: 19 руб. просил за тулуп, получит пусть 15 рублей…. [15] Строгость…, но, учитывается, видимо, и то, что тулуп уже был не новый и стоит почти на 4 рубля дешевле, чем новый…

Забота владыки Феофана о быте и о проживании и об обучении студентов такова, что, например, от мая 1864 г. опять он пишет обер-прокурору Святейшего Синода Алексею Петровичу Ахматову, что правление Владимирской семинарии «…вышло ко мне с представительством, в котором изъяснило, что со времени открытия общежития в новом корпусе воспитанников семинарии в ноябре месяце прошедшего 1863 года Градская Богородицкая на семинарском дворе церковь, как безприходная, исключительно занимается учениками семинарии, что удобнейшему помещению в ней большего числа учеников способствовали священно- церковнослужители и староста оной церкви, обратив холодное отделение храма в теплое, но что в месте с сим, как священно- церковнослужители церкви так и церковь лишись части доходов, которые получались от многих городских посетителей сей церкви, хотя и бесприходная, но по своей древности привлекавшей богомольцев, расходы же на отопление и освещение церкви от обращения холодного придела в теплое значительно увеличились, почему вслед этого прошения священно-церковнослужители и старосты сей церкви просили меня ходатайствовать об отпуске им духовно-учебного капитала ежегодно 200 рублей серебром, как в пользу церкви на ее отопление и оснащение, так и в вознаграждение церковно-священнослужителей сей церкви, который кроме богослужения в храме исправляет и в семинарии все церковные требы. Признавая прописанные представления семинарского правления обстоятельствами уважительными, я долгом поставляю покорнейше просить Ваше Превосходительство об ассигновании ежегодного в правление Владимирской семинарии 200 рублей серебром из духовно-учебного капитала на помянутые расходы на содержание Богородицкой церкви и вознаграждение ее священнослужителей, с истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть Вашего Превосходительства милостивого государя епископ Феофан…», но ответ из Ведомства православного исповедания духовно-учебного правления при Святейшем Синоде за № 5453 от 04 сентября 1864 года следует такой, что «…вследствие отношения Вашего Преосвященства касательно ассигнования из духовно-учебного капитала по 200 рублей в год на отопление и освящение Богородицкой владимирской церкви и на вознаграждение священнослужителей долгом считаю уведомить Вас, милостивый государь и архипастырь, что по ограниченности средств духовно-учебного ведомства, Святейший Синод назначение из духовно-учебного капитала новых расходов не признал возможным. Совершенным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Превосходительства милостивого государя архипастыря покорнейшим слугою… Это князь Урусов» [16].

Так же очень интересным сохранившимся документом является л. 998 семинарского архива: «Его Преосвященству Преосвященнейшему Феофану епископу Владимирскому и Суздальскому и разных орденов кавалеру правление Владимирской семинарии представление. Правление Владимирской семинарии слушало записку отца ректора семинарии архимандрита Алексия следующего содержания: ученики Владимирской семинарии и училища квартируя в двух местах за Лыбедью и во второй части города Владимира по наблюдению моему ходят к богослужению преимущественно в два только храма в Воскресенский Залыбедской части и в Богородицкий храм при семинарии. Прочие храмы или крайне удалены от их квартир, чтобы вовремя приходить к богослужениям, или недостаточному числу прихожан неудобопоместительны, и вход в них на богослужение ученикам запрещен священниками по мольбам прихожан на тесноту от них и нематериальной выгодой, которых лишаются священно- церковнослужители, когда прихожане стесняются учениками в церкви, особенно в праздничные дни и уклоняются от богослужения, но помещение в церквах Воскресенской и Богородицкой для учеников преимущественно в первой, как приходской крайне тесно. Ученики стоят в храме, оттого беспорядки, и надзор за ними весьма неудобен, почему иные вовсе опускают церковные службы, не быв в том замечены, а избегая через то штрафа, они более и быстро охладевают ко храмам и молитве. С помещением казеннокошных учеников семинарии, в устроенном для них здании, теснота помещения в Богородицком храме увеличится, т.к. ученики казеннокошные, квартирующие теперь за Лыбедью и ходящие доселе в храм Воскресенский, а также и своекошные, квартируя с учениками училища вокруг семинарии, должны будут ходить на богослужение в Богородицкий храм. Для предотвращения неудобопоместительности учеников в сем храме и уклонении их от богослужений необходимо или устроить другой храм, вблизи классического корпуса, или распространить и сделать теплый храм Богородицкий, если это по осмотру архитектором епархиальным окажется возможным. Почему прошу семинарское правление сделать зависящее по записке моей распоряжение…» [17].

Так писал отец ректор, и по справке оказалось, что «…в параграфе 50 Устава духовной консистории, между прочим, постановлено наблюдать, чтобы при распространении и возобновлении церквей соблюдалось бы достоинство и приличие в архитектурном отношении с соблюдением предпочтительности древнего византийского стиля, чтобы старинные церкви, замечательные в каком-либо отношении историческом возобновлялись с содержанием прежнего вида, и чтобы планы и фасады рассматриваемой местности (рассматривались-) строительства комиссиями… Храм Богородицкий существует с 1649 года… по выслушивании сего управление семинарии мнением своим положило, принимая во внимание прописанные ректором основания и имея ввиду, что зала необходима при семинарии для экзаменов, публичных собраний и приема посетителей, ревизирующих и любопытствующих знать состояние семинарии, правление семинарии находит неудобным устройство храма в этой зале, в ней, а находит лучшим, как в экономическом отношении, распространить и сделать теплым Богородицкий храм, почему полагает не лишним следующее: просить епархиального архипастыря, если он найдет возможным передачу храма, составить смету расходов на распространение его (об-)устройства в ней строительным комитетом, представить таковую смету от имени Его Преосвященства в Святейший Синод, ходатайство онаго о разрешении означенной переделки, как церкви древней, так и дозволение обратиться к духовенству Владимирской епархии с просьбой о пожертвовании на перестройку суммы, потому что в ведении семинарии правления таковой не имеется, каковое мнение о правлении семинарии предварительно имею честь представить наблюдающим на благоусмотрение и утверждение Вашего Преосвященства, ректор семинарии архимандрит Алексий,  инспектор семинарии  игумен Аркадий и Акакий Розов, секретарь Герасим Нарбеков. Октябрь 04-й день 1863 года…» [18]

Все эти сложности, даже при 2-х найденных мною в архиве, отказах из Синода о финансировании строительства, были преодолены: ранее неблагополучно жившие по квартирам семинаристы обрели общежитие, оно было обнесено оградой (от мирских чуждых влияний), устроена общая трапеза, были решены вопросы общей молитвы при храме [19].

Эпоха 60-х годов XIX в. была временем горячих идейных споров, свержением старых принципов и постановкой новых, временем освобождения крестьян и реорганизации общественного строя, введения судов присяжных, земских реформ, воинской всеобщей повинности и прочих новшеств, которые, будучи сами по себе необходимыми, по скороспешности их родили мощные антигосударственные движения, в том числе и в среде семинаристов. В 1864 г. во Владимирской семинарии образуется тайный кружок и возникает «подпольная» библиотека, которая сначала имела до 200 книг и размещалась действительно под полом семинарии, и к началу 70-х гг. этот тайный кружок уже сделался известен полицейскому управлению. Именно этот кружок впоследствии выступил уже при ректоре семинарии протоиерее Михаиле Хераскове (первый помощник владыки Феофана по реализации его педагогических и воспитательных идей, рукоположен был в 1865 г.) с первыми политическими требованиями, по легализации библиотеки, в которой впоследствии появилась нелегальная литература заграничных фирм и издательств, преимущественно рабочих кружков о безвыходном положении рабочих классов, которое напоминало тогдашним семинаристов положение их собственное. Среди семинаристов спустя каких-то 20 лет уже после появления библиотеки ходили по рукам даже прокламации и брошюры женевских и цюрихских анархистов с их штемпелем, что и привело воспитанников к недовольству их режимом в семинарии и в конечном итоге вылилось в конце XIX–начале XX вв. в революционную форму.

Но не только скорбные обстоятельства были во Владимирской семинарии в годы правления епархией владыкой Феофаном. Большинство семинаристов все же выбрали в то время себе достойный путь служения в будущем. Немало этому способствовал и личным своим примером святитель Феофан, не только своей внешней заботой о благах семинаристов, но и своим собственным подвигом аскета, подвижника, молитвенника, строгого и просвещенного учителя, как подлинный святой своего времени. По плодах их узнаете их… Спустя менее чем через 50 лет после оставления епископом Феофаном Владимира, в этой семинарии учились два великих человека, святых новомучеников XX в., о которых я хочу здесь сказать особо, как о настоящих плодах той деятельности, которую вел в свое время в семинарии владыка Феофан, назидая учащуюся там молодежь.

Это Афанасий, епископ Ковровский, архиерей Владимирской земли. Будучи ребёнком, будущий святитель любил храм и особенно – торжественное архиерейское богослужение, дома даже «играл в церковь», затем в 1903–1905 революционные годы семинаристом нашей (нынешней свято-Феофановской) семинарии, и при этом в своих воспоминаниях он никогда не останавливался на политических нестроениях в семинарии, о которых немало известно из иных исторических источников. Значит, от юности своея, он всецело предался Христу Богу, и избег своим выбором прямого пути всех соблазнов современности, когда, взявши плуг уже не оборачиваются назад, – и избрал истинное служение Богу Вышнему. Когда он вспоминает об этих своих годах, то образцом для подражания для него служит образ аскета святой жизни архиерея того времени во Владимире, который был любителем продолжительных богослужений и поборником подлинной монашеской жизни – архиепископа Владимирского Николая (Налимова). Архиереем о. Афанасий стал в 1921 г. В те годы архиерейство гарантировало лишь скорби и лишения и за годы архиерейства на кафедре он провел лишь 2 года, 9 месяцев и 2 дня, а «в узах и горьких работах» – 21 год 11 месяцев и 12 дней. Канонизирован Архиерейским собором Русской Православной Церкви в августе 2000 г. в лике новомучеников и исповедников Российских.

Среди выпускников семинарии – священномученик протоиерей Петр Скипетров. Родился в 1863 г. во Владимирской губернии в семье местного священника. После обучения в Шуйском духовном училище поступил во Владимирскую духовную семинарию, которую окончил в 1884 г. по первому разряду. В 1883–1884 гг. служил псаломщиком в Георгиевском храме г. Владимира, в которой я до начала прошлого 2017 г. настоятельствовал почти 10 лет.

В 1918 г. протоиерей Петр был зверски убит большевиками в Александро-Невской Лавре г. Санкт-Петербурга. Память совершается 19 января/ 1 февраля, в день интронизации нынешнего Святейшего Патриарха Кирилла. Постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви от 26 декабря 2001 года его имя включено в Собор святых Новомучеников и Исповедников Российских.

Эти и многие другие достойные выпускники Владимирской духовной семинарии, я верю в это, предстояли пред молитвенным взором святителя Феофана, были ему Богом открыты, так как архипастырь прозорливо смотрел в будущее, читая его как настоящее.

В свое время я писал рецензию на выпускную квалификационную работу Сергея Витальевича Козака, студента пятого курса нашей Владимирской Свято-Феофановской духовной семинарии, выполненную на кафедре педагогики, на тему: «Педагогический элемент в наследии святителя Феофана Затворника: теория и практика», которую (свою рецензию) я частично и хочу процитировать в завершение моего выступления: «К нынешнему веку мировая научная мысль взошла на абсолютно новый рубеж, демонстрируя прежде невиданные достижения, которые растут с каждым годом, особенно в совершенно новых областях: научных нанотехнологий, информатизации, модернизации существующих уже века технологий и добилась такого влияния на все стороны жизни, что превратилась фактически в определяющий фактор бытия всей человеческой цивилизации и при этом фактически привела цивилизацию к порогу глобальной катастрофы. С христианской точки зрения подобные последствия возникли, прежде всего, в результате того, что нравственные принципы существования общества, заложенные в самый фундамент его, подверглись колоссальной ревизии, и в основу псевдонаучной идеологии был положен новый, прежде невиданный принцип: научно-технический прогресс не может быть скован какими-либо моральными или религиозными постулатами, поскольку само развитие общества и науки – вне нравственных, прежде сложившихся, норм, которые должны быть выброшены за борт истории. Активно постулируется, что мы живем в постхристианском обществе, и все завоевания предыдущих столетий, в области культуры, права, морали – как построенные на мертвом, застывшем и невостребованном уже ныне фундаменте учении Христа – должны быть демонтированы.

Начиная с XVIII в, особенно усилились нападки атеистически ориентированных ученых мужей на религию, которые способствовали формированию в обществе мнения о несовместимости научного и религиозного опыта.

Как духовный, так и научный потенциал, заложенный в трудах просвещеннейшего архиерея своего времени, святого святителя Феофана Затворника, обладавшего к тому же несомненным пророческим даром, является для нас нравственным ориентиром, который в применении, в том числе к научной и практической педагогике, зовет общество к возвращению к религиозно-нравственным ценностям» [20].

[1] Георгий (Тертышников), архим. Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении. М.: Правило веры, 1999. С. 52.

[2] Феофан (Говоров), еп. Слова к владимирской пастве Преосвященного Феофана. Владимир, 1869. С. 75.

[3] Иванов В.Ф. Русская интеллигенция и масонство. Харбин, 1934. С. 332–333.

[4] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 95–96. Год 1863/64.

[5] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 96–97. Год 1863/64.

[6] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 97–98. Год 1863/64.

[7] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 99–100. Год 1863/64.

[8] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 319–320. Год 1863/64.

[9] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 321. Год 1863/64.

[10] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 321–324. Год 1863/64.

[11] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 325–326. Год 1863/64.

[12] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 333–334. Год 1863/64.

[13] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 754–755. Год 1863/64.

[14] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 913. Год 1863/64.

[15] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1.Д. 171. Л. 895–896, 898, 909. Год 1863/64.

[16] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 1005. Год 1863/64.

[17] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 998–999. Год 1863/64.

[18] ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171. Л. 998–1000. Год 1863/64.

[19] Подр. см.: ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 171, 172.

[20] Рецензия архим. Зосимы (Шевчука) на выпускную квалификационную работу С.В. Козака по дисциплине «Православная педагогика» на тему «Педагогический элемент в наследии святителя Феофана Затворника: теория и практика» / Науч. рук. д.п.н, проф. С.И. Дорошенко. Из биб-ки Владимирской Свято-Феофановской духовной семинарии. 2013. Приложение. С. 1.