Орлова В.Д.,
преподаватель Тамбовской духовной
семинарии, к.и.н., доцент

Отражение в переписке святителя Феофана Затворника
его отношения к рукоделию

Биографы святителя Феофана Затворника Вышенского неоднократно писали о том, что он самоучкой освоил несколько видов рукоделий: переплетное, столярное и токарное дело, резьбу по дереву, выпиливание; и регулярно занимался ими. Архимандрит Георгий (Тертышников) в своем труде поместил параграф «Рукоделие и минуты отдыха святителя Феофана» в главе «Душепопечительная и литературная деятельность в период затвора в Вышенской пустыни» [1].

В музее, созданном в покоях святителя в Успенском Вышенском монастыре, демонстрируются некоторые экспонаты, созданные его руками. Рабочий кабинет на Выше располагался рядом с келейной церковью. В нем были разнообразные инструменты, соответствующие книги и рисунки.

Эпистолярные источники позволяют глубже понять отношение святителя Феофана Затворника к ручному труду вообще, месту рукоделия в его собственной жизни и в жизни его духовных чад. В письмах к разным адресатам он касался своих занятий ручным трудом, преподавания рукоделия в духовных учебных заведениях, забот семьи о детском рукоделии, соотношения занятий рукоделием с молитвой. Встречаются в переписке и благодарные упоминания о полученных им в подарок вещах ручной работы.

В годы жизни святителя под рукоделием имелся в виду ручной труд, доставляющий человеку пользу и удовольствие. В словаре В.И. Даля говорилось: «Рукодельничать – заниматься рукодельем, ручной работой и более женской: шитьем, вязанием и пр. … Рукодельник, рукодельница – знающая работы эти, охочая до них и прилежная» [2]. За женщиной, а особенно за девушкой, в семье любого достатка всегда оставалось право добровольного выбора вида рукоделия для души.

Мужское рукоделие автор словаря живого великорусского языка считал менее типичным, т.к. в народном быту мужчина исполнял ручные работы не от охоты, а от необходимости. Если же он был весьма искусен в них, то это становилось его промыслом, т.е. источником дополнительных доходов семьи. «Промысел – способ добычи, уменье и средство для жизни, заработков» [3]. Ремеслом же считался ручной труд, приносящий постоянный заработок. В.И. Даль определял его как «рукодельное мастерство, ручной труд, работа и уменье, коим добывают хлеб, самое занятие, коим человек живет» [4], подчеркивая регулярность и обязательность для работника этого труда.

В последней трети XIX в. как протест против нараставшего вала безликих фабричных вещей, вытеснивших изделия ремесленников, в Европе зародилось «Движение искусств и ремесел», пропагандировавшее возрождение интереса к национальным художественным ремеслам [5]. Под его влиянием стали распространяться и набиравшие популярность упрощенные образцы для любительского копирования работ по дереву, ткани, вышивке, всевозможные самоучители, изящные инструменты. Россия не осталась в стороне от этого движения. Русские художники стали творцами предметов декоративно-прикладного искусства в, так называемом, «русском стиле», в том числе, прекрасных образцов храмовой утвари [6]. В России сформировался рынок высококачественных материалов, инструментов и пособий для любителей, особенно для работ по дереву и вышивки. Их выбирали по каталогам. Ассортимент был рассчитан не только на начинающих рукодельников, но и на постигших вершины мастерства. Например, им предлагалось около 20 видов головок к прибору для выжигания по дереву, в то время как народные мастера обходились двумя-тремя. Рукоделие образованной публики не было простым копированием народных образцов и технологий, а создавало возможность для творчества.

Так что интерес святителя Феофана Затворника к ручному труду был вполне в духе времени. Он легко находил общий язык по этому вопросу со своими духовными чадами и не чурался общения с простыми ремесленниками. Например, в 1855 г. заботясь о быте учащихся Олонецкой духовной семинарии, он обнаружил, что живущим на квартирах семинаристам некуда убирать свою верхнюю одежду. Если предоставить им обычные шкафы, то потом их неудобно будет перевозить при смене места жительства. Святитель обсудил проблему со столяром и написал, что «узнал от столяра, что можно сделать такие шкафы, кои разбираются и снова слагаются без всякого вреда. Думаю, хорошо бы устроить такие шкафы» [7].

Разница между занятием рукоделием и творчеством довольно условна. В рукоделии преобладает исполнение работ по чужим разработкам, но создаются и авторские вещи. Святитель Феофан Затворник иногда и свою живопись называл рукоделием, имея в виду свое авторство и неудовлетворенность качеством. «Посылаю Вам и моего рукоделья образок. Плохо написан, но писан усердно. Он освящен на Гробе Господнем – что довольно покроет недостатки художника» [8].

Сугубо мужскими тогда считались работы по дереву. Их издавна выполняли и во многих монастырях. По примеру древних подвижников, пребывая на Тамбовской и Шацкой кафедре, тогда епископ Феофан в редкие свободные минуты занимался столярной и токарной работой [9]. Следовательно, в Тамбове в архиерейском доме в Казанском монастыре были верстак и токарный станок, а также необходимые инструменты.

Судя по переписке, владыка, в основном, делал неразъемные токарные изделия – подсвечники, различные сосуды, пасхальные яйца. Он умел делать их и составными из нескольких элементов. Точеными украшениями, по тогдашней моде столяров-краснодеревщиков, он украшал этажерки. Токарные работы по изготовлению разъемных коробочек с токарными же крышками и открывающихся игрушек гораздо сложнее и обычно исполнялись не любителями, а опытными кустарями. В церковном обиходе такие коробочки использовались для просфор, а открывающиеся деревянные расписные яйца служили футлярами для обычных крашеных яиц.

В своей переписке святитель упоминал продававшиеся напечатанные рисунки орнаментов для выпиливания и резьбы по дереву. 25 ноября 1877 года он писал в Петербург Афонскому иеромонаху Арсению: «Вот еще моя просьба! Потрудитесь поискать и найти – рисунки для резьбы на дереве. Ищите их в тех же лавках, в которых продаются рисунки и все принадлежности для выпиливания. Пожалуйста, не смешайте. Для выпиливания у меня все есть – и рисунков много. А для вырезывания инструменты есть – а рисунков нет. Вот они-то и нужны. Они не дороги. Сами выберите – листов десятка два-три. Резьбою украшаются подсвечники, рюмочки, солоночки и проч. Я точить умею, такие рисунки будут очень кстати» [10].

Смеем предположить, что Феофану Затворнику был интересен русский стиль, так как о народе он неоднократно писал нежно «народушка», «народушка Божий». Он сообщал о сделанной им в национальном вкусе ограде балкона в Выше: «Я балкон свой загородил цветно-выпиленными досками – новое мое искусство! И меня-то не всякий увидит, а я всех … какая хитрость!» [11]. Словосочетание «цветно-выпиленные», несомненно, его собственное, авторское. Оно очень точно передает впечатление от пропильной резьбы. «Деревянные кружева» особенно распространились по России после успеха украшенных ими павильонов на Мануфактурной выставке 1870 г. в Петербурге и Политехнической выставке 1872 г. в Москве. Рисунков образцов узоров для оград, наличников и т.п. тогда печаталось огромное количество.

Как отголосок столярно-плотницких работ в последней трети XIX века распространилось любительское выпиливание лобзиком, в основном, из фанеры. О занятиях им святителя свидетельствует его письмо к Афонскому иеромонаху отцу Арсению 21 февраля 1874 г. «Пилочки, присланные вами, получил. Благодарствую. Как раз такие нужны!» [12]. Пилки для лобзика тогда имели номера и отличались металлом (латунь, сталь, железо); толщиной, профилем (плоские и круглые) и шириной полотна; размерами зубьев. Они подбирались в зависимости от материала и рисунка. Использование подходящей пилки обеспечивало высокую чистоту работы и ее легкость, облегчало шлифовку вещи. А в письме 5 сентября 1878 г. святитель среди подарков, сделанных собственными руками для семьи его племянника А.Г. Говорова, упоминает «книгоразрезку», т.е. нож для резания бумаги, и поясняет: «Крылья, что в большой книгоразрезке – вялы и могут сломаться. Поосторожней. Но если сломается, – распустить клею и приклеить, нисколько не подстригая разлома, а как есть» [13]. Вероятно, эта вещица была в виде ангела, птички или бабочки с ажурными выпиленными крылышками. Подобные ножи в XIX веке были необходимы любому читателю, так как журналы и книги продавались неразрезанными.

Творческая натура святителя Феофана Затворника позволяла ему на основе опубликованных узоров создавать и авторские вещи. В келье после его кончины нашли деревянную резную панагию на деревянной цепи и деревянный резной наперсный крест [14].

Делал он и сложносоставные деревянные вещи, включавшие токарные детали. Для племянника и его жены, кроме «книгоразрезок», он сделал подсвечники, маленькую этажерку на женский рабочий стол и подставки под часы [15]. «Подчасники» требовались для сохранения мужскими карманными и дамскими нагрудными часами вертикального положения при хранении. Иначе ухудшалась точность хода часов c цилиндрическими шестеренками.

Феофан Затворник давал советы по возможной реставрации его подарков, так как надеялся на их долгое употребление. «Все вещицы со склейками. Клей разсохнется, – и вещь разорится. Тогда распусти клею – и опять вставь, и вещь исправится. Чашечки подчасников вертятся на винте. Если разслабнут, отодрать бархотку, и винт подвинтить. Если винтик развертит дырку, надо купить винтик немного потолще, и ввинтить» [16].

Считая работу по дереву хорошим мужским занятием, он советовал учить ему мальчиков. Например, он писал родственнице сдавшего экзамен ученика, что хорошо бы теперь, кроме доброго чтения, занять парнишку столярной, токарной работой или резьбой по дереву. Тем самым подросток избежал бы праздности. Аналогичные советы святитель дал Н.И.К. относительно ее сына в 1881 г.: «Не ловко поступил сын ваш. Но уже теперь пусть идет дорогою, на которую поворотил. Болтается опасно. Вот когда было бы спасительно, если б он знал какое-либо мастерство! Пусть учится столярству… Позвать столяра, нанять его на год с тем, чтоб он учил вашего Андрея. И выучится… Это и здорово, – и хозяйственно» [17].

В Новгородской семинарии, в которой в 1842 г. тогда иеромонах Феофан был назначен на должность инспектора и наставника в среднем отделении семинарии, профессора психологии и логики преподавалось столярное и переплетное дело [18]. Святитель Феофан Затворник называл переплетное дело своим любимым занятием. Тогда оно было очень распространено среди книголюбов. Любители, может быть, не достигали самых вершин мастерства, но делали добротные, аккуратные переплеты, реставрировали потрепанные книги. Насущная потребность в переплетном деле была порождена издательской практикой тех лет. Ведь многие журналы и книги продавались в мягком переплете на дешевой бумаге. Все необходимы инструменты и приспособления для переплетного дела святителю подарили. Переплетал он, в том числе, и свои труды [19].

Святитель Феофан Затворник считал для себя рукоделие обязательным, занимался им регулярно и очень сетовал, когда с возрастом ухудшение зрения и общего здоровья стали мешать этому: «Очень жалел и жалею, что у меня из моих рукоделий ничего не было готового; и заготовить теперь уже трудновато… Везде глаз нужен, а у меня в этом недостаток» [20].

В женских рукоделиях он разбирался хорошо и считал обучение им необходимым для каждой девушки. Еще в годы пребывания святителя Феофана Затворника на Святой Земле, он беспокоился о достойном преподавании вышивания арабским девочкам в школе, которую опекала Русская Миссия [21]. В Олонецкой епархии, ради противостояния расколу он предлагал учредить общину сестер диаконис для обучения деревенских ребятишек чтению, письму, молитвам, катехизису и рукоделию [22].

В России урокам рукоделия отводилось важное место в епархиальных женских училищах. Это соответствовало педагогическим и духовным воззрениям нового времени, а также старинной практике сватовства. Во всех социальных слоях особо преуспевающая в шитье и вышивке девушка традиционно считалась гораздо лучшей невестой, чем ее менее искусные подруги.

После отъезда из Тамбова, святитель Феофан Затворник продолжал ревниво следить за своим детищем – Тамбовским Епархиальным женским училищем. Небезразличны ему были и брачные партии выпускниц. В апреле 1882 г. в письме к священнику Михаилу Хераскову – инспектору Владимирского Епархиального женского училища он писал: «Процветанию училища очень рад. Хозяйство надо, да рукоделье, да кухонное дело… А то выдут никуда не гожи. Слышал, что тамбовских красавиц студиозисы не хотят брать, потому что там пошло на белоручество» [23].

Красавицами в письмах он называл всех девочек и девушек, а под студиозисами шутливо имел в виду семинаристов. Главной целью женских епархиальных училищ было воспитание будущих матушек. Поэтому святителя встревожило, что наметившаяся тенденция подражания училищ институтам благородных девиц, выпускниц которых готовили к светской жизни и управлению богатыми домами, пагубно скажется на судьбах епархиалок. Последних ждал, в основном, небогатый приход, скромное жилье и собственноручное ведение хозяйства. В институтах благородных девиц преподавались только изящные рукоделия (вышивка и низание бисером и лентами, вышивка шелком по шелку, вязание челночком кружев фриволите и т.п.), которые не требовались в небогатом доме многодетного священника, и лишь теоретически знакомили с азами кулинарии. Поэтому, учитывая замечания святителя Феофана Затворника, со временем в епархиальных женских училищах главное внимание стали уделять обслуживающему труду: кройке и шитью белья, одежды и церковных облачений, а также практической кулинарии. Учитывая дороговизну хороших цветных ниток для вышивки, будущих матушек учили вышивке белым по белому и мережкам. Улучшение подготовки девочек к реальной роли хозяйки дома священника быстро увеличило число брачных союзов семинаристов и епархиалок.

Позже святитель сообщал о полученной в подарок подушке, сделанной руками учениц Владимирского женского епархиального училища. «Работа красавиц так долго шла. Я получил ее с последнею почтою. И не знаю, как ответить приносящим этот дорогой принос. Потрудитесь, пожалуйста, передать им всем мою благодарность за их усердие и память… Подушка и карточка у меня в гостиной, – и я всем (хоть редко кто бывает) рассказываю, чья работа и что за красавицы. Работа безукоризненно хороша и всеми одобряется» [24]. Вероятно, это была вышивка наволочки нитками, выполненная несколькими мастерицами.

Шитье золотом, широко применявшееся в церковных облачениях и убранстве храмов, было самой сложной вышивальной техникой. Освоение его азов епархиалками в будущем обещало, что матушки смогут, хотя бы, чинить дорогую вышивку. Для ее полного изготовления у матери семейства времени быть не могло. Профессиональные золотошвейки жили в монастырях.

В письме Вере Алексеевне 2 октября 1888 г. святитель писал: «Нынешний раз владыка полюбопытствовал видеть церковку мою и рабочую. Я хотел щегольнуть пред ним и показать ему облачение шелковое, золотом расписанное… А он сказал, что оно у него уже есть. Вот и пропал заряд. Но польза та, что я удостоверился, что девочки в школе будут учиться сему мастерству. Ибо до меня дошел слух, что там у вас некие считают его непрочным» [25]. Скорее всего, здесь речь шла о вышивке золотом гладью без настила. Она менее трудоемка, но и менее долговечна.

Святитель Феофан Затворник хорошо представлял себе психологические особенности разных видов рукоделия и своим духовным дочерям рекомендовал научиться вязать. Он писал одной из них, ставшей на путь покаяния: «Как жили – кроме церкви никуда, и к себе никого... и дома чтение… хорошо; но надо чтение, молитву и рукоделие какое-нибудь не развлекающее (научитесь вязать одною иголкою и двумя). Бывает, что чтение нейдет и молитва тоже: тут рукоделие с молитвою краткой вещь очень помощная…» [26]. Под вязанием одной иглой могло иметься в виду изготовление игольного кружева или вязание крючком, а двумя – плоское вязание на двух спицах. Действительно, это довольно монотонное занятие, в отличие от более сложной и увлекательной вышивки. Правда и то, и другое требует терпения.

Зная любовь святителя Феофана Затворника к рукоделию, ему посылали вещи ручной работы. Многие из них он потом дарил. Например, в 1870 году он получил с Афона схиму (греческую), иконки на коленкоре и вязаную шапочку – рукоделие афонцев. Писал, что шапочку и иконки отдал П.И. и благодарил за это благословение Афона [27].

Он всегда был признателен мастерицам, заботливо присылавшим ему подрясники, теплые носки, пледы, коврики и другие необходимые вещи. В последнюю осень своей жизни он писал: «Благодарствую сестре, что параман прислала. Прекрасно сработан» [28]. Особенно теплые слова святителя доставались девочкам. «Маленькой М. очень благодарен за ее дорогой подарок от своих трудов. Благослови Господи преуспеть ей во всех рукодельях и работать в таком совершенстве, чтоб оно было неподражаемо для других» [29].

Святитель являл собой образец человека, постоянно сочетавшего молитву, умственный труд над духовными сочинениями и рукоделие. Он не допускал праздности в своей жизни и хотел, чтобы так же поступали и другие верующие. Назидая своих духовных чад, что и дома, и в монастыре уместно занятие рукоделием как отдохновение от молитв и других трудов, Феофан Затворник запрещал им рукодельничать в ущерб молитве. Если не хватает времени и сил и на молитву, и на рукоделие, то следует сократить и даже оставить рукоделие, но, ни в коем случае, не молитву.

Отвечая на вопрос женщины об ее молитвенном правиле, он писал 6 января 1891 г.: «Теперь враг подсел к вам и натолковал, что можно молитвенное правило сократить еще, внесши в него рукоделие. Так совсем разорилось ваше обычное молитвословие. Не добре так. Потрудитесь восстановить его, как оно было в начале. Если для вас удобнее кончить правило часом раньше, то положите начинать его раньше. Рукоделие же совсем выбросьте… Где нашли вы такое позволение ? нет, нет. Перетруждать себя надо. А не льготы придумывать» [30].

Мудрые наставления святителя Феофана Затворника важны в наш век, когда промышленно произведенные вещи окружают человека от колыбели до кладбища и бытует мнение об их бесспорном превосходстве над самодельными. Детей все чаще побуждают к рукоделию непонятными им словами о необходимости развития мелкой моторики, а не родительским примером. Тем самым оно из средства не только физического, но и духовного совершенствования превращается в подобие физкультуры для пальцев. Поэтому для педагогов воскресных школ и родителей так важно обращение к мудрости святителя Феофана Затворника, видевшего в рукоделии составляющую духовного развития личности в ее борьбе с праздностью и подготовке к молитве.

[1] Георгий (Тертышников), архим. Жизнь и деятельность Феофана Затворника, епископа Владимирского и Суздальского. К 100-летию со дня преставления святителя Феофана Затворника. Фесалоники, Греция. Изд-во «Православный Пчельник». 1994. С. 147–152.

[2] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004. Т. 3. С. 538.

[3] Там же. С. 405.

[4] Там же. С. 521.

[5] Адамс Стивен. Путеводитель по стилю «Движение искусств и ремесел» / пер. с англ.- М.: ОАО Изд-во «Радуга», 2000.

[6] Кириченко Е.И. Русский стиль. Поиски выражения национальной самобытности. Народность и национальность. Традиции древнерусского и народного искусства в русском искусстве XVIII – начала XX века. М.: Галарт; АСТ-ЛТД, 1997.

[7] Летопись жизни и творений святителя Феофана, затворника Вышенского. 1815–1894. М.: Изд-во Московской патриархии Русской Православной Церкви. М., 2016. Т. 1. 1815–1859. С. 544.

[8] Там же. С. 453.

[9] Георгий (Тертышников), архим. Жизнь и деятельность Феофана Затворника, епископа Владимирского и Суздальского. К 100-летию со дня преставления святителя Феофана Затворника. Фесалоники, Греция. Изд-во «Православный Пчельник». 1994. С. 52.

[10] Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Свято-Успенский Псково-Печерский мон-рь; «Паломник», 1994. Вып. I. С. 95. Письмо № 103 от 25 ноября 1877 г.

[11] Георгий (Тертышников), архим. Жизнь и деятельность Феофана Затворника, епископа Владимирского и Суздальского. К 100-летию со дня преставления святителя Феофана Затворника. Фесалоники, Греция. Изд-во «Православный Пчельник». 1994. С. 151.

[12] Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Свято-Успенский Псково-Печерский мон-рь; «Паломник», 1994. Вып. I. С. 84. Письмо № 95 от 21 февраля 1874 г.

[13] Там же. С. 172.

[14] Георгий (Тертышников), архим. Жизнь и деятельность Феофана Затворника, епископа Владимирского и Суздальского. К 100-летию со дня преставления святителя Феофана Затворника. Фесалоники, Греция. Изд-во «Православный Пчельник». 1994. С. 147.

[15] Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Свято-Успенский Псково-Печерский мон-рь; «Паломник», 1994. Вып. I. С. 171. Письмо № 149 от 5 сентября 1878 г.

[16] Там же. С. 172.

[17] Там же. Вып.VIII. С. 109. Письмо № 1357.

[18] Летопись жизни и творений святителя Феофана, затворника Вышенского. 1815–1894. М.: Изд-во Московской патриархии Русской Православной Церкви. М., 2016. Т. 1. 1815–1859. С. 219.

[19] Георгий (Тертышников), архим. Жизнь и деятельность Феофана Затворника, епископа Владимирского и Суздальского. К 100-летию со дня преставления святителя Феофана Затворника. Фесалоники, Греция. Изд-во «Православный Пчельник». 1994. С. 148.

[20] Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Свято-Успенский Псково-Печерский мон-рь; «Паломник», 1994. Вып. III. С. 87. Письмо № 445 от 2 октября 1888 г.

[21] Летопись жизни и творений святителя Феофана, затворника Вышенского. 1815–1894. М.: Изд-во Московской патриархии Русской Православной Церкви. М., 2016. Т. 1. 1815–1859. С. 363.

[22] Там же. C.571–572.

[23] Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Свято-Успенский Псково-Печерский мон-рь; «Паломник», 1994. Вып. I. С.129. Письмо № 121.

[24] Там же. Вып. I. С.130. Письмо № 122.

[25] Там же. Вып. III. С. 87. Письмо № 445 от 2 октября 1888 г.

[26] Там же. Вып.III. C. 121. Письмо № 117 от 28 апреля 1881 г.

[27] Там же. Вып. I. С. 13. Письмо № 7 от 17 марта 1870 г.

[28] Там же. Вып. III. С. 177. Письмо № 499 от 27 октября 1893 г.

[29] Там же. Вып. IV. С.120. Письмо № 653.

[30] Там же. Вып. III. C. 223–224. Письмо № 528 от 6 января 1891 г.