Голдунов Вячеслав Иванович,
студент 3-го курса Тамбовской духовной семинарии

 Учение об обожении в трудах святителя Феофана Затворника

 В христианском богословии понятие спасение тождественно понятию обожение, а обожение в свою очередь имеет три аспекта: христологический, антропологический и космологический. В данном исследовании мы коснемся только христологического аспекта. Центральной темой христологии является учение о Боговоплощении, как основании обожения человека и его спасения. Обожение человеческой природы Христа явилось результатом ее ипостасного соединения с Богом Словом, благодаря которому происходит т.н. «общение свойств» (communikatio idiomatum): Бог Слово, оставаясь неизменным по Своей человеческой природе, приобретает человеческие свойства, а человек, оставаясь тварным и природно ограниченным, приобретает свойства божественные, что делает его природу обоженной. Антропологический аспект раскрыт в аскетической литературе, где описан путь духовного возрастания христианского подвижника, которому благодать помогает победить в себе злое начало и прийти в состояние обожения. Космологический аспект связан с тем, что зло, согласно ап. Павлу, вошедшее в мир по вине человека, пагубно повлияло на окружающее творение. Однако обожение человека, преодолевшего в себе злое начало при помощи благодати, приведет к тому, что и все творение будет освобождено от «рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8, 20–21)[1].

Воплощение Второй Ипостаси Пресвятой Троицы – Бога Слова стало залогом нашего спасения, а, следовательно, и обожения человека. Главный вопрос, на который нам придется здесь ответить по сути – зачем нужно было Боговоплощение? Апостол Павел пишет, что «в Воплощении Бога люди впервые познали всю полноту Божества телесно» (Кол. 2, 9), а также «научились от Него как должно жить в Церкви Бога Живаго, которая есть столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15), как должно освобождаться от греха. Святитель Феофан Затворник считает веру в Воплощение Бога стержнем христианской жизни: «Как основа христианству, сему спасительному Божественному учреждению, положена воплощением Бога Слова, так основа жизни христианской полагается верою в сие Воплощение и причастием силы Его»^[2]. Именно сила Бога Слова и помогает нам освободиться от греха Адама, освободиться от власти диавола. До Боговоплощения человек был в рабстве у Сатаны, но Христос положил конец его власти над человеком, Христос стал «Путем», идя которым мы обретаем спасение. Кроме того, он строго убеждает нас в том, что эта вера не должна допускать «ни малейшего колебания или раздвоения в мыслях» ^[3]. Правильное понимание Боговоплощения очень важный аспект догматического предания Церкви, от которого принципиально зависит понимание нашего спасения.

В Евангелии говорится: «И Слово плоть бысть…» (Ин. 1, 14). В.Н. Лосский подчеркивает, что именно благодаря воплощению нам вновь дана возможность знать полноту Откровения о Боге-Троице ^[4]. Последствия грехопадения стали печальными, «человек оказался ниже своего призвания» ^[5]. Прямой путь восхождения человека к Богу через послушание не удался. Однако Божественный план обожения человека остался прежним, появились лишь некоторые изменения в его осуществлении. В.Н. Лосский объясняет это следующим образом: «грех разрушил первоначальный план – прямое и непосредственно восхождение человека к Богу. В космосе открылся катастрофический разлом; надо уврачевать эту рану и «возглавить» потерпевшую катастрофу историю человека, чтобы начать её заново, – таковы цели искупления» ^[6]. Здесь встречается новое понятие – искупление, которое, по словам Лосского, носит «негативную сторону» Божественного плана о человеке. В результате грехопадения, В. Н. Лосский выделяеттри препятствия для соединения человека с Богом: разлучение природ, грех и смерть^[7]. Свт. Феофан усматривает следствия грехопадения только в 2-х видах зла: во-первых – в прогневании Бога нарушением воли Его, в потере благоволения Его и подвергнутии себя клятве законной, а во-вторых – в повреждении и расстройстве своего естества грехом или потере истинной жизни и вкушение смерти^[8]. Т.о. для спасения нашего потребны «снятие клятвы и обновление нашего естества»^[9].Это не могло состояться без воплощения Бога. Для того чтобы снять вину греха или освободиться от клятвы по свт. Феофану необходимо «полное удовлетворение правды Божией, оскорбленной грехом, или полное оправдание»^[10]. Это удовлетворение состоит не только в принесении умилостивительной жертвы за грех, но и «в обогащении милуемого делами правды»^[11].

Что же следует понимать под жертвой грехоискупления? Жертва за грех могла быть принесена «только Богочеловеком, или Богом воплотившимся»^[12]. Святитель. Феофан повторяет характерную для XIX века юридическую теорию искупления, оформленную в фундаментальном труде митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова) «Догматическое богословие». Тезисно трактовка митрополита выражается следующим образом: «Три великие зла совершил человек, не устояв в первобытном завете с Богом: а) бесконечно оскорбил грехом своего бесконечно благого, но и бесконечно великого, беспредельно правосудного Создателя и через то подвергся вечному проклятию; б) заразил грехом все свое существо, созданное добрым, помрачил свой разум, извратил волю, исказил в себе образ Божий; в) произвел грехом гибельные для себя последствия в собственной природе и природе внешней»^[13]. С одной стороны эта теория, легшая в основу догматической системы митрополита Макария, страдала «смешением догматического учения с его истолкованием, употреблением западной терминологии и следовании западным системам»^[14], но с другой стороны в его системе «собран огромный материал, и она до настоящего времени может служить ценным справочным пособием»^[15].

Святитель Феофан лучше разъясняет некоторые моменты. Например, что мешает Богу непосредственно без Воплощения Слова помиловать человека? И объясняет, что есть некое препятствие – «средостение, преграждающее путь нисхождению помилования от Бога на грешника» и наоборот, преграда, которая лишает грешника «надежды на помилование»^[16]. В отношении Бога к грешнику свт. Феофан пишет уже известную для нас мысль о том, что «правосудие Божие требует, чтобы неправый нес присужденную за неправду кару, иначе милующая любовь будет поблажающею снисходительностью»^[17]. В отношении же грешника к Богу святитель говорит, что человек будет всегда «безответным пред Ним [Богом]», т.к. приступая к Богу, всегда имеет сильное чувство вины, которое лишает всякой надежды на помилование: «в душе грешника чувство правды Божией обыкновенно сильнее чувства милосердия Божия» ^[18]. Для того чтобы Бог видел человека обезвиненным, а человек видел Бога умилостивленным нужна жертва, а «жертва сия есть смерть – и смерть человека»^[19]. Однако свт. Феофан пишет, что смерть обычного человека есть кара за грех и «ничего умилостивляющего не представляет» ^[20]. Далее он говорит, что такою жертвою может стать смерть человека, который «был бы изъят из круга людей не переставая быть человеком»^[21]. Как это возможно? Итак, мы знаем, что смерть есть наказание за грех (Иак. 1, 15), поэтому «смерть моя, другого, третьего и вообще всякого из людей – пишет святитель – не может быть смертью умилостивляющей» ^[22]. Также усвоение чужой смерти не может быть умилостивляющей, т.к. все люди подвержены действию первородного греха, следовательно, имеют личные грехи. Поэтому эта смерть должна принадлежать человеку, который обладал бы «совершеннейшею святостью» ^[23], который умрет за другого человека (грешника), тем самым освободив от клятвы законной. Далее святитель Феофан справедливо замечает, что для спасения всех людей, которые жили, живут и имеют возможность жить необходимо либо «устроить столько невинных смертей, сколько людей или явить одну такую смерть, сила которой простиралась бы на все времена и места и покрывала все грехопадения всех людей» ^[24]. Ответ напрашивается сам собой. Такую жертву мог принести только Бог воплотившийся.

Обновление естества необходимо также как и искупление от законной клятвы. Это есть ни что иное, как способность «противостоять греху и твердо стоять на начатом твердом пути»^[25]. Для этого безусловно необходимо по мнению святителя «переродить его [человека], дать ему новую жизнь, упразднить в нем начало жизни достойной осуждения»^[26], т.е. искоренить злое начало в человеке. Святитель Феофан разъясняет, как это сделать и приводит пример хорошо иллюстрирующий обновление человеческого естества: «очевидно, что для обновления этого в самом корне поврежденного тела человечества, надо отвне влить в него начало истинной человеческой жизни, подобно тому как совершенно испорченное тело человека обновляют перелитием в него крови совершенно здорового организма»^[27]. Представляя человечество древом, он говорит, что нужно «привить его от другого, полной здравой жизни древа»^[28]. Для этого необходим новый родоначальник человечества, который бы стал его главой, и в союзе с которым люди бы перерождались «посредством заимствованного от него истинного начала жизни» и вместе с ним составили бы «новое тело человечества»^[29]. Таким Родоначальником мог стать только Господь и Бог наш Иисус Христос, а новым телом человечества – Церковь, Им, устроенная. Святитель Феофан здесь также подробно объясняет, почему таким главой не мог стать никто из людей, а именно Богочеловек. Конечно же, во-первых, он должен быть человеком, чтобы «иметь возможность давать людям новую жизнь не другую какую, а человеческую же»^[30]. Во-вторых, его человеческая жизнь должна быть «непричастна общечеловеческой порче»^[31], для того, чтобы давать жизнь другим чистую, здравую, неповрежденную. Такое возможно, по мнению святителя только «когда она [твердость в добре – В.С.К.] будет совсем извлечена или отторгнута от обычной человеческой самостоятельности», а, следовательно «через воплощение, в коем Бог приемлет человеческое естество в Свою личность и, облекшись в него, сообщает ему присноживую неистощимую полноту»^[32].

Таким образом, христологический аспект спасения в трудах святителя Феофана Затворника включает трактовку богословских понятий – Боговоплощение, искупление, жертва умилостивления, обновление естества – и открывает смысл земного бытия человека, идущего путем спасения.

[1] Иванов М.С. Обожение // Большая Российская энциклопедия. М., 2013. Т. 23. С. 500.

[2] Феофан Затворник. Начертание христианского нравоучения. М. : Лепта Книга, 2008. С.10.

[3] Там же. С. 34.

[4] Лосский В.Н. Догматическое богословие. М., 1991. С. 457.

[5] Там же. С. 429.

[6] Там же. С. 491.

[7]Там же. С. 459.

[8] Феофан Затворник. Начертание христианского нравоучения. М., 2008. С. 12.

[9] Там же.

[10] Там же. С. 13.

[11] Там же.

[12] Там же.

[13] Макарий (Булгаков), митроп. Догматическое богословие. М., 1973. Т. 2. С. 10–11.

[14] Петр Гнедич, протоиер. Догмат искупления в русской богословской науке (1893–1944). М., 2007. С. 41.

[15] Там же. С. 41.

[16] Феофан Затворник. Начертание христианского нравоучения. М., 2008. С. 14.

[17] Там же.

[18] Там же.

[19] Там же. С. 15.

[20] Там же.

[21] Там же. С. 15–16.

[22] Там же. С.16.

[23] Там же. С. 17.

[24] Там же.

[25] Там же. С. 27.

[26] Там же. С. 27–28.

[27] Там же. С. 28.

[28] Там же. С. 28.

[29] Там же. С. 29.

[30] Там же.

[31] Там же.

[32] Там же. С. 31.