О том, что чувствовали паломники, приезжая в дореволюционную обитель, показывает небольшой отрывок из воспоминаний иеродиакона Вениамина, который был опубликован в 1909 году в книге «В обители и у гробницы святителя Феофана, подвижника и затворника Вышенской пустыни».
***
«Святая обитель, в которой подвизался Феофан Затворник, живет и дышит тем же святоотеческим богоносным духом, деятельным и действенным носителем которого являлся тайнозритель-аскет. Епископ-затворник является красным лучезарнейшим солнцем христианского монашества, преизряднейшим украшением св. Церкви Христовой, молитвенною ее златою благоуханною кадильницей за грешный беззаконный народ, непоколебимым столпом и утверждением Божественной истины и Божественного света Христова. Он, как пламенный светильник Божией правды горел, просвещал и просвещает всех чистым, ярким, всеозаряющим духоносным светом Евангелия – кротостью, тихостью, благосклонностью теплою к грешникам.
Не менее также очаровательна и самая природа, ее окружающая. Два весьма благолепных и довольно обширных собора с братскими келейными строениями окаймлены реками Цною и Вышею, окружены сосновым многовековым бором, березовым и липовым лесом, наполняющим в летнее время воздух благоухающим ароматом. Прииди и виждь, и узришь благолепие неба и земли!
Иноки обители – иноки креста и смирения, ревнители и носители святоотеческого братолюбия и Христова послушания. Меня они приняли как хорошего человека, называя «дорогим гостем», удостаивая записи в свои монастырские летописи. И, действительно, я негодный оказался в такой любви, почести и сердечной привязанности, что некоторые при первом моем посещении храма Божия (стоял я позади всех у самых дверей) подходили ко мне и даже в утвердительном тоне речи обращались ко мне: «Вы у нас останетесь, вы у нас жить и служить будете». И думается и чувствуется мне, что мой невидимый наставник святитель Феофан весть мне подает, зовет к себе, ибо я всегда призывал и призываю его в молитвах. Его смиренное изображение всегда у меня перед глазами.
И нигде я так не молился и нигде не был в таком молитвенном подъеме духа, как в соборе Вышенской обители. Служба доставила мне великое утешение, наслаждение, неизреченную радость…
Ни в одной обители, даже ни в Глинской и Оптиной пустынях, мне не доводилось встречать такого особенного какого-то молитвенного настроения братии, такого иноческого братского и любвеобильного отношения, каковые витают в смиренных насельниках Вышенской пустыни. Несмотря на краткое мое пребывание у них, я так сблизился и примкнул к их духовной жизни, как будто бы несколько лет жил вместе с ними. Они утешали меня и духовно, и подкрепляли тело мое всем благим. Словом, чувствую себя так на своем месте в такой духовной атмосфере, что совсем было отрешился и от поездки в мирскую академию. Здесь, именно здесь, в обителях, настоящие духовные высшие академии, здесь весьма прекрасные оазисы духовной христианской жизни, здесь главное сосредоточие истинного просвещения и незаменимые руководительные университеты всего народного духа Христова. Здесь истинные философы и психологи, иноки, будучи, по апостолу, буиими, премудрее всех современных легкомысленных литературных болтунов, развивающих свою земную, а не христианскую небесную философию жизни. Уединенная обитель ныне – это самая дорогая и вернейшая путеводительница к духовному нравственному совершенствованию внутреннего возрожденного человека. Здесь человек отрешается от многомятежного житейского моря суеты, углубляется в познание своей греховности, в покаянии сокрушения познает себя самого. Познает Бога Промыслителя, прославляет и созерцает Его в непрестанной молитвенной беседе. Повторю характерные слова святителя: «Мне здесь крепко хорошо. Порядки здесь истинно монашеские. Из братии есть лютые подвижники... Служб у нас соберется часов на десять. Начинаются с 3-х часов утра. Последняя бывает в 7 часов вечера. Пение саровское (столповое)…»