А.Н. Свирин,
канд. технических н.,
преподаватель Российской академии образования

Судьба тамбовской инокини Анны

В 50–60-е гг. XIX в. в монастырях Тамбовской епархии жила таинственная старая инокиня, легенда о которой сохранилась после ее смерти еще на многие десятилетия.

Легенда

В 1852 г. в Усманский Софийский женский монастырь прибыл полицейский чиновник из Санкт-Петербурга, который сопровождал до этого монастыря пожилую женщину по имени Анна. Этой женщине надлежало провести в монастырском заключении остаток своей жизни. Исполнив поручение, полицейский умер, так и не возвратясь в столицу.

Пожилая арестантка говорила с заметным немецким акцентом. Среди немногочисленных вещей в ее багаже была посеребренная птичья клетка с серым говорящим попугаем. Старушку отличала особенная опрятность и требовательность в отношении чистоты к другим людям.

Легенда рассказывает, что старую монахиню-арестантку удостаивали своим визитом высокопоставленные особы, ее приглашали к себе на беседу даже губернатор и архиереи.

Таинственность, окружавшая эту личность, необычность ее появления в монастыре и достоинство в общении породили среди монахинь и мирян слухи, ставшие впоследствии легендой, что старица Анна – не кто иная как великая княгиня Анна Федоровна, первая жена цесаревича Константина Павловича.

В качестве справки приведу краткие биографические сведения о настоящей великой княгине Анне Федоровне. Ее Императорское Высочество великая княгиня Анна Федоровна, урожденная принцесса Юлиана-Генриетта Саксен-Кобург-Готская, родилась в 1781 г. В 1796 г. в возрасте 14 лет была выдана замуж за великого князя Константина Павловича. В 1801 г., ссылаясь на нездоровье, уехала в Швейцарию, поселилась недалеко от Женевы и с тех пор в России не появлялась. Через 19 лет после ее отъезда императором Александром I был издан манифест, расторгающий этот брак. По этому же манифесту великий князь Константин Павлович потерял право престолонаследия и после кончины Александра I императором стал Николай I.

Вернемся к старице Анне. Легенда о ней изложена в «Известиях Тамбовской ученой архивной комиссии». В 1915 г. в этом журнале был опубликован доклад тамбовского историка А. Н. Норцова [1], а в качестве приложения к докладу – перепечатка статьи тамбовского историка И.И. Дубасова за 1881 год [2], статья хранителя музея А.И. Самоцветова [3], а также «Собственноручные записки неизвестного автора» [4].

Легенда гласит, что инокиня Анна жила уединенно. Вместе с нею по доброй воле в монастырь приехала девушка Аграфена (Агриппина) Денисова, которая прислуживала старице. Во время отъездов Аграфены, которые случались часто, прислуживали послушницы из монастыря.

Матушка Анна была трудолюбива, великолепно умела печь хлебы, но ела мало и была великой постницей. Старушка ходила за больными, умела лечить. Легенда описывает случай, когда она вылечила больную руку одному аптекарю, когда ему уже не могли помочь врачи. Монахиня Анна передала ему пластырь с наставлением «бедным больным отпускать лекарства даром».

Как сообщает нам легенда, сама старушка в средствах не нуждалась и помогала нуждающимся небольшими суммами. Деньги приходили к ней по почте, получала их и отдавала матушке Анне Аграфена. От кого приходили деньги, они никому не рассказывали. Аграфена была из мещан. По говору в ней опознавали петербурженку, но говорила она мало, за что и была ценима своей благодетельницей.

О себе матушка Анна сообщала скупые сведения, большею частью иносказательно: «Я – господская вольноотпущенная»; «Я — арестант»; «Мой муж печник – кладет печи и не сложит». О своем возрасте она сообщала: «Семьдесят лет мизер играю и взятки не взяла». Говоря о монастырских начальницах, предрекала: «Теперь они обижаются на меня, зато после узнают кто я, и раскаются».

О своей прошлой жизни старица Анна сообщала, что она долгое время путешествовала по Востоку, жила на каком-то острове, 13 лет жила в Святой Земле и там приняла схиму, 8 лет управляла Иркутским женским монастырем, полгода провела сиделкой в петербургской Мариинской больнице и некоторое время жила в Одессе. Последние годы проживала в Санкт-Петербурге близ Александро-Невской лавры.

В 1858 г. монахиня Анна была переведена в Кирсановский Тихвино-Богородский монастырь, затем в 1859 г. – в Тамбовский Вознесенский женский монастырь. В апреле 1861 г. поступил указ о перемещении ее в Пензенский Троицкий женский монастырь.

Путешествие в Пензу оказалось для пожилой женщины последним. Согласно легенде, она выехала из Тамбова в Пензу в карете, запряженной 15 лошадьми, в сопровождении солдат и полиции. Поездка пришлась на весеннюю распутицу. В дороге, около села Паим (Поим), старой монахине пришлось сидеть в сломанной карете в воде около суток. В Пензу она приехала уже больной, прожила там 4 дня и скончалась 27 апреля 1861 г. После смерти в ее вещах обнаружили крест с надписью «Царевна Анна».

Сопоставление некоторых сведений позволяет установить автора анонимных заметок. Это воронежский помещик Майков Владислав Никифорович. Тамбовские историки называют его крестным монахини Анны. Майков был «убежден в полной правоте покойной перед земной властью».

В «Собственноручных заметках» Майков подвергает сомнению личность женщины, проживавшей под Женевой под именем великой княгини Анны Федоровны, и «осмеливается думать», как он пишет, что настоящая Анна Федоровна проживала все эти годы «большею частью в России». В.Н. Майков рассказывает в заметках как он, защищая инокиню Анну перед властями, добивался встреч с губернаторами и архиереями, пытаясь убедить их в своих предположениях.

Такова легенда. Архивные документы, хранящиеся в Государственном архиве Тамбовской области (ГАТО) и Российском государственном историческом архиве (РГИА), проливают свет на настоящую биографию таинственной монастырской узницы.

Действительность

В Санкт-Петербурге близ Александро-Невской лавры жила некая вдова коллежского асессора Анна Степанова. Она ходила по городу в монашеской одежде, занималась предсказаниями и «поступками своими обратила на себя внимание Преосвященного Никанора [5], Митрополита Санкт-Петербургского». В феврале 1850 г. о ней было проведено полицейское разыскание, и над лжемонахиней был установлен полицейский надзор. Видимо, надзор сильно тяготил вдову, и она всеми силами хотела от него избавиться, для чего неоднократно писала прошения членам императорской фамилии и самому царю.

«Вдова Коллежского Ассесора Анна Степанова, выдающая себя публике ложно за монахиню, утруждала Государя Императора всеподданейшим прошением об освобождении ее от Полицейского надзора, которому она подвергнута будто бы безвинно…». Ни по одному из прошений вдовы не было принято положительного решения. К тому же «так как она несмотря на воспрещение ей продолжать выдавать себя за монахиню, безо всякого основания, ведет ту же странную жизнь и утруждает Правительство неосновательными жалобами и домогательствами», то было в апреле 1852 г. было принято к исполнению Высочайшее мнение «отправить ее навсегда в один из отдаленных монастырей, для пресечения ей способов к неприличным поступкам и разным обманам и предсказаниям, коими она привлекает легковерных» [6].

Сначала Синод назначил поместить Анну Степанову в Екатеринбургский женский монастырь Пермской тогда губернии, однако, по состоянию ее здоровья [7] решено было заменить Пермскую губернию на Тамбовскую. Таким образом 4 июля 1852 г. вдова оказалась в Усманском Софийском монастыре под строгим надзором настоятельницы.

Каждые полгода в Святейший Правительствующий Синод предоставлялся рапорт о поведении инокини Анны за подписью архиерея. Первые отзывы о ее поведении были положительными. Затем поведение вдовы сильно изменилось. В марте 1858 г. Преосвященный Тамбовский Макарий [8] пишет в Синод подробное письмо «о соблазнительной и вредной жизни коллежской ассесорши Анны Степановой», в котором на сорока страницах излагает бесчинства, творимые ей в монастыре: жестокое обращение с монахинями и послушницами, оскорбления настоятельницы, непристойное поведение во время церковных служб и т. п. [9].

Жила монахиня Анна отнюдь не уединенно. В письме епископа Макария описывается круг лиц, с которыми общалась вдова: «В церкви Божией Степанова бывает редко, отзываясь слабостию здоровья, Таин Св. приобщается и другие Христианские обязанности иногда исполняет. Посетителей же ея особенно Майкова, также Ладыженского и Сычева с женою и других лишь иногда принимает со всею готовностию и радушием. Майкова же люди, как то: староста, ключница и другие подобные сим, являются к Степановой почти каждый день за приказаниями на следующее время, которых она называет своими крестьянами и они к ней, по ея приказанию привозят разный хлеб, дворовую птицу, пригоняют разный скот, также приводят женихов и невест для осмотра, и Степанова, осмотрев все это, делает распоряжения…».

Из монастыря вдова Степанова также как и раньше посылала прошения об освобождении ее из-под монастырского надзора влиятельным лицам, в том числе и императору Александру II. Всеподданнейшие прошения в защиту инокини Анны писали царю и девица Аграфена, и В. Майков. В архивных делах сохранились также письма епископа Тамбовского Феофана [10], в которых он в ответ на прошения Анны Степановой ходатайствует перед Святейшим Синодом о перемещении ее «по неудобному для нея климату… в город Воронеж или другой какой  монастырь одной из Южных епархий» [11].

Результатом этих обращений стали перемещения вдовы в другие монастыри: в Кирсанов, в Тамбов и в Пензу. Указ о перемещении Анны Степановой в Пензенский Троицкий женский монастырь поступил в апреле 1861 г., и ее переезд туда пришелся на время распутицы.

В поездке из Тамбова в Пензу монахиню Анну сопровождал один полицейский чиновник – исправляющий должность квартального надзирателя губернский секретарь Константин Большегагаринский, никаких солдат не было. Карета была запряжена шестеркой лошадей. Меньшее их количество просто не тянуло карету по размытой дороге. Такая большая нагрузка приводила два раза к поломке кареты. За починку платил Большегагаринский. Анна Степанова за ремонт своей кареты платить отказывалась.

Большегагаринский в продолжение поездки вел шнуровую тетрадь для записи подорожных расходов. Из шнуровой тетради мы узнаем, что путешественники каждый день 2–3 раза меняли лошадей на почтовых станциях. Но имела место задержка в пути на четыре дня в г. Чембар [12] из-за ремонта моста. Причину задержки подтверждает справка, выданная чембарским городничим, имеющаяся в архивном деле.

Не выдерживает критики утверждение о том, как старица Анна провела сутки в воде, сидя в карете. Слабо верится в то, что двое взрослых мужчин – полицейский и кучер, не говоря уже о мифических солдатах – сами выбрались из воды, спасли шестерку лошадей, а пожилую женщину оставили в беде. Известно, что в холодной талой воде человек не может находиться сутки, так как погибнет в течение часа от переохлаждения. Да и вряд ли кучер станет в половодье форсировать разлившуюся реку на карете.

Тем не менее, Анна Степанова приехала в Пензу очень больной и через четыре дня умерла, как сказано в медицинском заключении, «от легечной чахотки /Phthysis pulmonum/ и старческого изнурения /Marasmus senilis/» [13].

В перечне вещей, оставшихся после кончины инокини, среди прочих вещей указаны «птица-попугай серого цвета, в железной клетке», «карета двуместная на рессорном ходу», а также иконы, богослужебные книги, несколько писем. Легенда рассказывает о кресте с надписью. В самом деле, похожий крест в описи вещей упоминается [14]: «Сребропозлащеный наподобие наперсного крест с таковою же из мелких колец цепочкою, весу в кресте и цепочке 23¹/₂ золотника; на оборотной стороне вдоль поперечника креста вырезаны курсивом слова „Царевна Анна“…».

Эта надпись могла бы служить косвенным подтверждением принадлежности монахини Анны к царской фамилии. Но у авторов и распространителей легенды с крестом вышла ошибка. Дело в том, что даже настоящая Анна Федоровна Романова не носила титула царевны, она не имела на это права [15].

Что касается якобы управления Иркутским женским монастырем, то сейчас такие сведения легко проверяются, и этот факт не нашел подтверждения, а, значит, и остальным рассказам вдовы о своей жизни не стоит безоговорочно доверять.

Оставшиеся вопросы

Таким образом, мы узнали имя автора «Собственноручных заметок». Стали известны причины, по которым старица Анна оказалась под монастырским надзором. Мы теперь располагаем новыми сведениями об обстоятельствах ее жизни в монастыре и последнего, губительного для нее, путешествия. Но все же остаются неразрешенными многие вопросы.

• Каким было настоящее имя инокини Анны? Почему властям понадобилось изменять его? В официальных документах старицу называют только по чину, имени и фамилии, без отчества. Читая архивные документы, невольно приходишь к выводу, что старицу звали на самом деле по-другому. Сомнения в подлинности официального имени и чина нашей героини подтверждает фраза из ее частного письма: «Синодъ меня знаитъ подъ имянемъ Коллежской Асесоршы Анны Степановой… Ещѣ умоляю васъ неотринте усердной прозбы убитой горестiю старицы но преданный вамъ ко услугамъ Анны Степановой а ныне Скимонахины Анны» [16]. Может быть, попав однажды на допрос в полицию, она сама себя так назвала, и в дальнейших документах эти имя и чин закрепились?
• Когда и где родилась старица Анна? Кем был ее муж, и вообще была ли она замужем? Где жила и чем занималась до 1850 г.? Бóльшая часть биографии тамбовской узницы нам остается неизвестной.
• Кто придумал легенду о тамбовской великой княгине? Наиболее вероятным автором можно считать В. Майкова. Он же был и самым активным распространителем слухов. Сама же старица Анна свою принадлежность к царской семье не утверждала, хотя и не опровергала. Слухи распространялись другими людьми, а не ею самою. Зачем Майкову нужна была эта легенда, и какую выгоду он мог извлечь? Вопрос остается без ответа.
• Как нам следует относиться к героине легенды и оценивать ее поступки? С одной стороны, она была лжекнягиней и не самой послушной монахиней. Эта часть ее жизни не вызывает сочувствия. С другой стороны, вдова Степанова – просто пожилая женщина, гонимая властями и затворенная в монастырь не по своей воле. Последние 11 лет своей жизни старица стремилась выбраться из-под принудительной опеки государства, но так и умерла в заточении.

[1] Норцов А. Легенда о пребывании в Тамбовской губернии инокини «Великой княгини Анны Федоровны»  // Изв. Тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. 56. 1915. С. 14–22.

[2] Дубасов И. И. Загадочная монахиня // Изв. Тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. 56. 1915. С. 23–27. – Перепеч. // Исторический вестник. 1881. Март.

[3] Самоцветов А. И. Новые сведения о монахине Анне // Изв. Тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. 56. 1915. С. 28–34.

[4] Собственноручные записки неизвестного автора // Изв. Тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. 56. 1915. С. 35–44.

[5] Никанор (Клементьевский Николай Степанович; 1787—1856) – с 1848 г. митрополит Новгородский, Санкт-Петербургский, Эстляндский и Финляндский, первенствующий член Святейшего Синода.

[6] Список с отношения генерал-адъютанта графа Орлова к обер-прокурору Св. Синода от 4 Апреля 1852 г. № 140 // РГИА Ф. 796. Оп. 133. Ед. хр. 795. Л. 2–3.

[7] Медицинское свидетельство от 20 мая 1852 г. // РГИА Ф. 796. Оп. 133. Ед. хр. 795. Л. 7–7 об.

[8] Макарий (Михаил Петрович Булгаков, 1816—1882) — епископ Российской Православной Церкви, историк церкви, богослов. В 1857—1859 гг. — епископ Тамбовский и Шацкий.

[9] РГИА Ф. 796. Оп. 133. Ед. хр. 795. Л. 55–75 об.

[10] Феофан Затворник (Говоров Георгий Васильевич, 1815–1894), церковный деятель, богослов, публицист-проповедник. В 1859–1863 гг. – епископ Тамбовский и Шацкий.

[11] Доношение епископа Тамбовского и Шацкого Феофана от 3 мая 1860 г. Святейшему Правительствующему Синоду // РГИА Ф. 796. Оп. 133. Ед. хр. 795. Л. 88–90 об.; Там же. Л. 94–94 об.

[12] Ныне г. Белинский Пензенской области.

[13] Медицинское свидетельство от 1 мая 1861 г. // РГИА Ф. 796. Оп. 133. Ед. хр. 795. Л. 107.

[14] РГИА Ф. 796. Оп. 133. Ед. хр. 795. Л. 101—105 об.

[15] Карнович Е. П. Родовые прозвания. – СПб. : Междун. фонд истории науки, 1991. – С. 67–68.

[16] РГИА Ф. 796. Оп. 133. Ед. хр. 795. Л. 46–47 об. (Орфографию намеренно оставляю без исправлений, чтобы читатель имел представление об уровне грамотности вдовы Степановой – А. С.)