Чудинов Д.А.,
Главный архивист НИО рукописей РГБ.
"Методика работы в архиве по выявлению материалов, связанных с Феофаном Затворником (на примере НИОР РГБ)"
В данной статье нам хотелось бы поделиться своей методикой работы в архивохранилищах Научно-исследовательского отдела Рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ) в рамках предпринятого Издательским советом Московской Патриархии проекта по изданию 40-томного Полного собрания творений святого отца и учителя Русской Православной Церкви – святителя Феофана (Говорова), Затворника Вышенского, приуроченного к 200-летнему юбилею со дня его рождения. Может быть, наш опыт окажется полезным для других исследователей, поможет ответить на вопрос, как сделать так, чтобы архивный поиск оказался еще более продуктивным и приносил еще больше информации.
Поисковые работы в рамках проекта по изданию полного собрания творений святителя Феофана, Затворника Вышенского, проводятся в Отделе рукописей на протяжении пяти лет, с 2010 года. За это время в фондах отдела было выявлено более 450 архивных документов, имеющих отношение к святителю Феофану, полистный объем которых составляет несколько десятков тысяч листов. Вариативность находок очень велика. Это автографы писем святителя, грамоты и списки почетных членов разных обществ, упоминания епископа Феофана в письмах, посвященные его духовному творчеству студенческие, кандидатские и магистерские работы МДА, каталоги различных библиотек, содержащих труды святителя, и многое другое. Все эти материалы были скопированы и задействованы либо для самого собрания творений, либо для готовящейся к изданию пятитомной Летописи жизни святителя Феофана.
Что же представляет из себя Научно-исследовательский отдел рукописей РГБ? Объем рукописных фондов отдела составляет около 610 тысяч единиц хранения, охватывающих период с VI в. н.э. по наши дни. Хранящиеся рукописи – на древнерусском и церковнославянском, древнегреческом и латыни, западноевропейских и восточных языках, – представляют собой архивные фонды различных государственных, церковных, частных учреждений и общественных организаций, семейные архивы, а также богатейшие собрания рукописных книг светской и духовной направленности. Среди сберегаемых Отделом архивов – фонды Петра I, М.И. Кутузова, Н.П. Румянцева, Г.Р. Державина, А.С. Грибоедова, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, В.О. Ключевского, Н.В. Гоголя, М.А. Булгакова, Ф.М. Достоевского, митрополита Московского Филарета (Дроздова), святителя Тихона Задонского и других выдающихся деятелей русской истории и культуры. Несмотря на то, что Научно-исследовательский отдел рукописей РГБ является подразделением библиотеки, он подчиняется также и архивному законодательству, т.е. исследователь, пришедший поработать с его материалами, найдет все привычные атрибуты архивной работы: архивные фонды и собрания, описи фондов, картоны с материалами… Соответственно, методика работы в НИОР РГБ мало чем отличается от работы в любом другом архиве.
Однако при внешней схожести работа в каждом архиве обладает своими особенностями и нюансами, которые приходится учитывать. Какими же особенностями обладает архивная работа в НИОР? Обычно, придя в архив, исследователь первым делом ищет интересующий его фонд. Здесь же, например, поиск материалов, связанных со святителем Феофаном затруднен тем, что единого фонда святителя не существует, и все материалы, которые еще только предстоит выявить, разбросаны по разным фондам и собраниям. Кроме того, приходится учитывать, что в НИОР исследователь не сможет найти рукописи трудов святителя Феофана. Как известно, после кончины Вышенского затворника весь его архив – обширная переписка, личные документы, послужные списки, а также черновики и рукописи духовных трудов – попал на Афон, в библиотеку Русского Пантелеймоновского монастыря, где находится и поныне. Тем не менее, как уже было сказано, здесь оказалось возможным найти довольно большой объём материалов, связанных с жизнью и духовным творчеством святителя Феофана. Каким же образом были сделаны все эти находки?
Конечно же, любому исследователю известно, что перед тем как прийти работать в архиве, необходимо иметь определенный багаж знаний о предмете своего исследования. Если речь, как в нашем случае, идет о конкретной персоне, следует четко представлять себе хронологию его жизни, основные этапы биографии, места, где он бывал, людей, составлявших его окружение, и т.д. Все это должно помочь в архивных изысканиях. Но в любом случае, придя в архив, начать следует с самого начала, а именно – с алфавитного каталога, чтобы предварительно установить наличие и объем хранящихся здесь материалов, представляющих интерес для вашего исследования, а также установить определить архивные фонды, с которыми вам предстоит работать. На этом этапе, конечно, тоже возможны определенные трудности. Например, алфавитный каталог Отдела рукописей, вместе с дополнительной частью, до сих пор охватывает всего лишь 30 процентов хранящихся в Отделе материалов, и, следовательно, не может предоставить полных и всеобъемлющих сведений об их содержании. Многие материалы по этой причине исследователю придется выявлять самостоятельно. В этом случае могут помочь описи архивных собраний и фондов.
При работе с описями следует учитывать следующие факторы. К примеру, хорошо, когда опись снабжена алфавитным указателем имен, и наличие (или отсутствие) необходимых материалов (в нашем случае связанных с именем Феофана Затворника) легко устанавливается по этому указателю или просто по алфавитному или тематическому порядку материалов фонда (следует отметить, что в описи, допустим, архива конкретного человека материалы даются по хронологии и по определенным группам (биографические документы, творческие материалы, переписка и т.д.) с сохранением алфавитного порядка единиц хранения в каждой группе). Таким легким для исследователя путем были обретены несколько писем-автографов самого святителя (к синодальному чиновнику К.К. Зедергольму (1830–1878) (впоследствии оптинскому насельнику о. Клименту) [1], епископу Можайскому Савве (Тихомирову) (1819–1896) [2], духовному писателю А.Н. Муравьеву (1806–1874) [3], ректору МДА А.В. Горскому (1812–1875) [4] и др.) и писем, адресованных ему, а также документ, являющийся примером церковно-административной деятельности епископа Феофана – копия распоряжений к Владимирской духовной консистории 1864 года [5].
Что следует знать исследователю при работе с тем или иным архивным фондом? Хранение архивных фондов для любого архива не является чем-то статичным и определенным на века, это – постоянный динамический процесс, непрерывная работа. После попадания в стены архива все материалы проходят архивную обработку и описание, после чего новый фонд отправляется в архивохранилище, а опись нового фонда – в подразделение учета фондов. Однако и после получения постоянного места в хранилище архивный фонд не лежит мертвым грузом. Бывает так, что из крупных фондов могут выделяться другие, более частные. Случается, что из одного фонда в другой могут быть перемещены даже отдельные единицы хранения. Следует также обращать внимание на то, что обработкой фондов занимались в разное время разные люди с разным уровнем образования и знаний истории, светской и церковной терминологии и т.д. Относительно нашего исследования это приводит к тому, что не всегда для интересующих нас документов отмечена их принадлежность именно епископу Феофану (Говорову). Иногда фамилия не указывается вовсе (допустим, «Феофан, епископ Тамбовский», или просто «архимандрит Феофан»; в таких случаях приходится смотреть на датировку документа и сопоставлять ее с биографическими сведениями жизни святителя). Также обработчик, бывает, не может разобрать трудночитаемый или плохо сохранившийся почерк, из-за чего возникают ошибки в идентификации документа. Для нашего исследования можно привести два таких случая: в первом из них из-за неверно прочитанного слова «иеромонах Феофан» стал «архимандритом Феофаном», во втором вообще был назван «Феофилом», и приходилось устанавливать истину по датировке и содержанию документов.
Выделение новых фондов из состава более крупных тоже может привести к казусам, осложняющим работу в архиве. Рассмотрим подобный случай на примере Отдела рукописей. Из большого архива Московской духовной академии был выделен в отдельный фонд архив одного из ректоров, известного церковного археолога, впоследствии архиепископа Тверского Саввы (Тихомирова) (1819–1896). В этом архиве хранится письмо к преосвященному Савве от преемника святителя Феофана на Владимирской кафедре, преосвященного Антония (Павлинского) (1801–1878) [6], к которому и была приложена уже упоминавшаяся копия распоряжений епископа Феофана к Владимирской духовной консистории от 1864 года. И вот разделение фондов привело к тому, что само письмо ушло в архив Саввы (Тихомирова), а копия распоряжений осталась в архиве Академии, что никак не способствовало облегчению нашего поиска. И этот пример – не единственный.
Рано или поздно в работе каждого исследователя наступает момент, когда можно пожинать плоды проведенной им архивной работы. Алфавитный каталог изучен, выявленные описи фондов просмотрены, возможно, даже сделаны какие-то находки. Вроде бы архив дал нам все, что мог, по предмету нашего исследования, и можно считать его полностью изученным. Можно, конечно, остановиться и на этом, ведь найденного материала вполне может хватить на доклад, курсовую, а может, диплом или даже монографию. Однако действительно ли следует на этом считать архивный поиск законченным? Как показывает практика, еще нет. Завершен лишь первичный этап архивного поиска, самый легкий, и теперь следует приступать к следующему этапу, более глубокому и трудоемкому.
Дальнейшее развитие архивного поиска уже требует тренировки интеллектуального мышления и даже своего рода дедуктивных способностей, т.к. на этом этапе исследователю предстоит уподобиться древним мореплавателям и самому определять направление дальнейших поисков, пытаясь при помощи логики вычислить, додумать, понять, где еще, в каком архивном фонде могут оказаться интересующие материалы. Например, значительное количество материалов, связанных со святителем Феофаном, может оказаться в архивах российских духовных академий, причем не только Петербургской, в которой будущий святитель был преподавателем и затем ректором (1857–1859), но и, например, Московской. В хранящемся в НИОР архиве Московской духовной академии (Ф. 172) были обнаружены материалы о присвоении епископу Феофану звания почетного члена Академии (именная грамота, а также благодарственное письмо-автограф святителя Феофана) [7], а также значительное количество студенческих работ, либо посвященных преосвященному Феофану, либо написанных с использованием его духовных трудов [8]. В качестве еще одного примера можно привести большое количество найденных материалов, связанных с именем преосвященного Феофана, в архивном фонде архимандрита Иннокентия (Просвирнина), оказавшихся там благодаря участию отца Иннокентия в экспедиции на Афон, а также в подготовке прославления новых русских святых на Юбилейном Поместном соборе Русской Церкви 1988 года, посвященному 1000-летию Русью святого крещения (в этом архиве были найдены неканонические тексты тропаря и кондака новопрославляемому святому – епископу Феофану Владимирскому [9]).
Значительное количество архивных находок, связанных с именем вышенского святителя, было сделано после проведения тщательного анализа различных эпизодов духовного служения преосвященного Феофана, его окружения в разные годы, корреспондентов, тематике духовных занятий и т.д. Таким образом были найдены письма одной из духовных дочерей святителя – княгини П.С. Лукомской (из которых особенно интересно одно, благодаря которому архимандрит Феофан, как стало известно, получил в 1857 г. назначение на должность ректора Петербургской духовной академии[10]), письма к настоятелям и насельникам Козельской Оптиной пустыни и др. Здесь следует обратить особое внимание на такую несправедливо обойденную вниманием исследователей разновидность исторического источника, как письма третьих лиц. Их значение, как правило, недооценивается, поскольку больше значения придается непосредственной переписке интересующего объекта исследования, в данном случае святителя Феофана (Говорова), с его корреспондентами. К тому же информацию, содержащуюся в переписке третьих лиц, труднее обнаружить, поскольку иногда вообще трудно каким-либо образом установить связь между автором письма и объектом нашего исследования. А такая информация может быть очень интересной, значительной или вообще ранее неизвестной. Из наиболее примечательных находок, сделанных подобным способом, можно отметить письма московского митрополита Филарета (Дроздова) архимандриту Троице-Сергиевой Лавры Антонию (Медведеву) [11], содержащие информацию по поводу участия епископа Феофана в Дивеевской смуте 1860–1862 гг., а также переписку Муромского викарного епископа Иакова (Кроткова) с Тверским архиепископом Саввой (Тихомировым), в которой преосвященный Иаков неоднократно сообщает своему корреспонденту сведения об ученых занятиях епископа Феофана во время его пребывания в затворе [12].
Очень важен для исследования поиск по географическому принципу (т.е. по местам, связанным с жизнью и трудами святителя Феофана; например, Иерусалим, где будущий святитель находился в составе русской духовной миссии с 1847 по 1854 гг.; Петербург 1857–1859 гг., времени ректуры архимандрита Феофана в местной Духовной академии; Тамбов 1859–1863 гг. и Владимир 1863–1866 гг. – места епископского служения святителя). Для примера: преосвященный Савва (Тихомиров) родился на Владимирщине, в селе Палех. Владимирским архиереем ему стать не довелось, но там жила его многочисленная родня – семьи Царевских и Успенских, с которыми он активно переписывался. Естественно, в этих письмах то и дело фигурирует владимирский владыка – епископ Феофан, тем более что родственники преосвященного Саввы были священниками и им приходилось решать с архиереем разные служебные вопросы. Из этой переписки можно узнать, как функционировала канцелярия преосвященного Феофана во Владимире, какие он рассматривал вопросы, какими были его резолюции, в каких мероприятиях он принимал участие как владимирский владыка, и тому подобное [13]. Помимо данной переписки, благодаря такому методу были найдены письмо митрополита Филарета (Дроздова), касающиеся Иерусалимской духовной миссии и пребывания в ней иеромонаха Феофана [14]; письма и другие документы с упоминанием архимандрита Феофана как ректора СПбДА (в том числе адресованные преподобному Макарию Оптинскому) со сведениями об издании его трудов и подготовке к проведению 50-летнего юбилея Академии[15]; письма уже упоминавшегося К.К. Зедергольма к его брату с подробностями участия тамбовского епископа Феофана в открытии мощей преподобного Тихона Задонского в 1861 году [16].
Конечно же, определенный процент сделанных архивных находок – это случайность. Например, в описании архивных материалов существует такое понятие, как «письма от неизвестных адресатов» и «письма к неизвестным адресатам». Так получается, когда обработчику архива не представляется возможным идентифицировать обрабатываемые им документы. Естественно, на такие материалы тоже следует обращать внимание, конечно, если они имеют отношение к соответствующему времени или человеку. Так, например, в папке архива «Письма от неизвестных адресатов» одного из корреспондентов святителя, преосвященного Вологодского Никона (Рождественского) (1851–1919) было найдено и идентифицировано письмо к нему, как к издателю «Троицких листков», от другой корреспондентки святителя Феофана – Софьи Слепцовой по прозванию «Московская премудрость», предлагавшей издать один из трудов Вышенского затворника – «Толкование на 118-й псалом» [17].
Также к случайным находкам можно отнести материалы, обнаруженные в архиве одного из преподавателей МДА, иеромонаха Пантелеймона (Успенского). Отец Пантелеймон занимался трудами преподобного Симеона Нового Богослова, что дало нам возможность найти в его архиве описание и характеристику сделанного святителем Феофаном перевода Симеона Нового Богослова, рукописный текст которого до сих пор не найден [18]. Но самой ценной из случайных находок, пожалуй, являются письма к Савве (Тихомирову) от супруги известного российского гравера, вице-президента Императорской Академии художеств Ф.И. Иордана – В.А. Иордан, которая, судя по содержанию этих писем, являлась ранее неизвестной духовной дочерью святителя Феофана [19]. Письма ее хранят множество упоминаний о святителе, кончина которого стала для его духовной воспитанницы тяжелым и неожиданным ударом. Сама же переписка Варвары Александровны со святителем Феофаном до сих пор не найдена, хотя имеется свидетельство, что эти письма были отправлены для издания в его любимый журнал – «Душеполезное чтение».
Конечно же, каждое найденное в архиве свидетельство, каждый документ очень важен для исследователя, однако особенную ценность представляют ранее неизвестные и неопубликованные документы. Из находок, сделанных в рамках подготовки Полного собрания творений святителя Феофана, такими стали, помимо упомянутых писем В.А. Иордан, письма начальника учебных заведений духовного ведомства князя С.И. Урусова к обер-прокурору Святейшего Синода графу А.П. Толстому, из которых впервые были получены сведения об особенностях процедуры избрания архимандрита Феофана на Тамбовскую кафедру (в частности, что его хотели сначала сделать викарным епископом, но отказались от этого, чтобы его не расстраивать, а также такой важный факт, что имя Феофана как нового Тамбовского архиерея было провозглашено единогласно всеми членами Синода после общей молитвы)[20], а также дошедшее в списке письмо А.П. Толстого митрополиту Филарету (Дроздову) 1861 г. о том, что планировалось направить тамбовского епископа Феофана, как знатока Востока и местных языков, в качестве полноправного представителя Русской Церкви в Константинополь в самый разгар бушевавшей там церковной распри между греками и болгарами [21]. Вопрос этот рассматривался на самом высоком уровне (у императрицы Марии Александровны, которая назвала преосвященного Феофана первым кандидатом для этой миссии), Государь тоже поддержал его кандидатуру, заинтересованы в ней были и министр иностранных дел, будущий канцлер Российской империи князь А.М. Горчаков, и русский посланник в Константинополе князь А.Б. Лобанов-Ростовский, однако по каким-то причинам назначение это не произошло. Может быть, причины этого откроются позже. Пока же все это свидетельствует о том, что наша методика архивного поиска является достаточно эффективной и, значит, может оказаться полезной и для других исследователей.
В заключение хочется сказать, что не надо бояться вновь и вновь обращаться к казалось бы уже просмотренным архивным фондам и даже отдельным документам, ведь по мере продвижения архивного поиска появляется все новая и новая информация о предмете исследования, а значит, возможны и новые архивные находки, и новые открытия.
[1] НИОР РГБ. Ф. 107. К. 6. Ед. хр 30.
[2] НИОР РГБ. Ф. 262. К. 44. Ед. хр. 17.
[3] НИОР РГБ. Ф. 188. К. 10. Ед. хр. 7.
[4] НИОР РГБ. Ф. 78. К. 32. Ед. хр. 48.
[5] НИОР РГБ. Ф. 172. К. 532. Ед. хр. 29.
[6] НИОР РГБ. Ф. 262. К. 57. Ед. хр. 22.
[7] НИОР РГБ. Ф. 172. К. 33. Ед. хр. 12.
[8] Например: Труды Феофана (Говорова) по истолкованию Нового Заветы (НИОР РГБ. Ф. 172. К. 516. Ед. хр. 14); Кузнецов А. Преосвященный Феофан (Говоров) как проповедник (НИОР РГБ. Ф. 172. К. 279. Ед. хр. 9) и др.
[9] НИОР РГБ. Ф. 862. К. 8. Ед. хр. 17.
[10] НИОР РГБ. Ф. 11/I. К. 64. Ед. хр. 41.
[11] НИОР РГБ. Ф. 316. К. 60. Ед. хр. 1.
[12] НИОР РГБ. Ф. 262. К. 33. Ед. хр. 11–12.
[13] Например: НИОР РГБ Ф. 262. К. 43. Ед. хр. 24.
[14] НИОР РГБ. Ф. 316. К. 43. Ед. хр. 1.
[15] НИОР РГБ. Ф. 172. К. 117. Ед. хр. 3; Ф. 213. К. 80. Ед. хр. 12; Ф. 107 К. 6. Ед. хр. 28.
[16] НИОР РГБ. Ф. 107. К. 6. Ед. хр. 26.
[17] НИОР РГБ. Ф. 765. К. 12. Ед. хр. 75.
[18] НИОР РГБ. Ф. 770. К. 2. Ед. хр. 14.
[19] НИОР РГБ. Ф. 262. К. 34. Ед. хр. 1–4.
[20] НИОР РГБ. Ф. 11/I. К. 73. Ед. хр. 1.
[21] НИОР РГБ Ф. 262. К. 54. Ед. хр. 37.