М.А. Климкова,
преподаватель Тамбовской духовной семинарии

Церковная скульптура в период святителя Феофана

Истоки ваяния на Руси восходят к глубокой древности, когда мастера-умельцы славянских племен изготавливали из дерева скульптурные образы языческих богов. С принятием христианства этот вид изобразительного искусства не исчез бесследно, преобразившись новым содержанием и формой. Так, в Византии, а затем и в Древней Руси, греческим словом «икона» – «образ», «портрет» – определялось всякое изображение Христа, Богоматери, святого, ангела, или события Священной истории, независимо от техники его исполнения и материала, было ли оно скульптурным или живописным [1]. Евсевий Кесарийский свидетельствовал, что наряду с одним из первых иконных образов – «Спасом Нерукотворным» – существовала особо почитаемая скульптура Христа, воздвигнутая кровоточивой женой в городе Панеада, известной по Евангелию (Мф. 9, 20–23; Мк. 5, 24–34; Лк. 8, 43–48): «Говорили, что статуя эта воспроизводит подобие Христа; она сохранилась до наших дней, и мы видели ее, когда были в этом городе» [2].

В России XVII−XIX вв. церковная скульптура была распространена повсеместно. Однако, несмотря на то, что ни один из Соборов Восточной Церкви (ни Вселенский, ни поместный) не вынес официального решения, запрещавшего скульптуру в храмах, в Русской Православной Церкви принимались синодальные решения о запрете отдельных образов, в которых видели то отголоски язычества, то влияние католичества, но чаще «непрофессиональную безвкусицу». В Тамбовской епархии известен случай, который произошел при епископе Феофиле. Он касался резной скульптуры «Христос в темнице». Тогда было дано знать, что «указом же 722 года, апреля 22 дня состоявшимся, резных икон делать и иметь в церквах, кроме распятий, искусною работою устроенных, воспрещено» [3]. Как видим, акцент в данном указе был сделан на профессионализм выполнения скульптуры, а не на вид пластического искусства как таковой.

В Мамонтовой пустыни Тамбовской губернии, основанной в начале XVII в., издревле был почитаемый резной деревянный образ Николы Можайского [4]. Скульптура представляет собой горельеф, выполненный из липы и расписанный темперными красками по левкасу[5]. Скрытый ныне за серебряным окладом, образ не доступен для полного обследования, однако по деталям видно, что он сделан по традиционным русским образцам XVI–XVII вв. В книге поступлений Моршанского историко-художественного музея, где хранится скульптура, есть запись о происхождении памятника: «Изъят из старой церкви села Мамонтово Моршанского уезда в 1922 году».

При Екатерине II Мамонтову пустынь упразднили, и храм, где стояла скульптура, стал приходским села Мамонтово.

На примере Никольской церквисела Мамонтовопроследим, как проблему использования скульптуры в храме решал святитель Феофан, который был не только прекрасным знатоком изобразительного искусства, но сам писал иконы и портреты [6].

В 1767 году в соседнем селе с Мамонтовым, Канищево, была возведена Тихвинская церковь. Ее деревянный иконостас украсили резьбой в распространенном тогда стиле барокко, которая не могла не впечатлить церковнослужителей и прихожан [7]. Поэтому, когда в 1768 году начали возводить новый храм в Мамонтове, то тем же мастерам заказали иконостас – царские врата с рельефами евангелистов, скульптурное Распятие с предстоящими, декоративную резьбу.

В описании иконостаса Никольского храма в «Тамбовских епархиальных ведомостях» 1874 г. (а начало их издания, как известно, было положено святителем Феофаном в 1861 г.) содержатся сведения о том, что в свое время к этойбарочной скульптуре мамонтовского храма Святитель отнесся критически. «Иконостас, – писал Ф. Магницкий, – стараго устройства, прямой с тяблами. Он вырезан из дерева и состоит из четырех ярусов, разделенных карнизами. Для поддержки карнизов в нижнем ярусе устроены витыя полуколонны (прежде и здесь были пилястры), а в верхних ярусах – пилястры. Позолотою покрыты только карнизы, полуколонны, пилястры и рамы икон. В нижнем поясе над местными иконами находятся резныя из дерева изображения херувимов, лица которых прежде были написаны красками, а теперь покрыты листовым золотом. Над иконостасом прежде возвышалось резное из дерева распятие Господне значительного размера; по сторонам его находились резные изображения Иоанна Богослова и Пресвятой Девы Марии. По воле Преосвященнаго Феофана, Епископа Тамбовскаго и Шацкаго, распятие с находящимися около него резными изображениями было снято и заменено живописнымизображением распятия Господня. Прежде царские двери имели вид простой решетки, составленной из продолговатых полос. В средине царских дверей было изображено Благовещение, а в нижней части их находились вырезанныя из дерева во весь рост изображения Евангелистов. Эти царские двери, по воле Преосвященнаго Феофана, были сняты и заменены новыми, украшенными резьбою и изображениями: Благовещения и четырех Евангелистов… Старыя царския двери и резные изображения Божией Матери и Иоанна Богослова хранятся до сих пор» [8].

В книге поступлений Моршанского музея происхождение царских врат из Мамонтова поставлено под вопросом, а Распятие с предстоящими – без указания места поступления. Благодаря информации, полученной из «Епархиальных ведомостей», мы можем предположить, что Распятие, выполненное рукой того же мастера, так же происходит из Мамонтова.

В период жизни владыки Феофана профессиональных мастеров в области церковного искусства готовила Императорская Академия художеств, поэтому отношение к не всегда умело выполненной народной скульптуре, которая бытовала в церквах ранее, складывалось негативным. Старые резные образы стали снимать с иконостасов и переносить в трапезные, на колокольни, в сараи. Например, 8 июня 1911 г. резные Распятия с предстоящими и 5 фигур «сидящего Спасителя в терновом венце» передали из тамбовского кафедрального собора в музей Тамбовской губернской Ученой архивной комиссии. Такие же статуи были переданы музею из Вышенской пустыни. (Из прежней скульптуры в иконостасах оставляли лишь небольшие образы херувимов и серафимов.)

Однако показательно, что распоряжение о замене убранства Никольской церкви села Мамонтова, сделанное святителем Феофаном, коснулось не всех скульптур. Оно не распространилось на резную деревянную статую святителя Николая Можайского, почитавшуюся чудотворной, которая осталась стоять в храме. Ф. Магницкий писал: «Икона Святителя и Чудотворца Николая помещена в первом ярусе иконостаса, по правую сторону от местной иконы Спасителя. Она написана по резьбе из липового дерева во весь рост. Высота этой иконы – 1 ¾ арш., а ширина 15 вершков. На главе Святителя был первоначально лубочный венец»[9].

В 1887 г. при публикации документов из истории пустыни писали: «Верстах в 70 от Тамбова, по большой Моршанской дороге находится село Мамонтово, в которое ежегодно к 9 Мая сходится столько богомольцев, что приходская церковь не вмещает их всех во время богослужения. Богомольцы приходят помолиться Святителю Николаю пред резным образом его, который остался единственным памятником упраздненной пустыни, носившей имя основателя ея, инока Мамонта, и имевшей большое значение в деле колонизации Тамбовского края» [10]. К 1911 г. статуарный образ, почти полностью был скрыт под новым серебряным окладом, и о нем коротко сообщалось: «Местно-чтимая икона "спасителя Николая чудотворца"»[11].

В 1922 году Никола Можайский благодаря первому директору Моршанского музея П.П. Иванову, археологу и коллекционеру, вместе с другими древностями попал в музейные фонды, что и спасло его от гибели, а Мамонтова пустынь была разрушена.

В начальный советский период церковная деревянная скульптура использовалась в антирелигиозных целях. Например, в 1930 г. в Тамбове, в Спасо-Преображенском кафедральном соборе, действовала «антипасхальная выставка», где рядом с половецкими каменными изваяниями стояли шесть статуй «Христос в темнице» – для наглядного и критического их сопоставления [12].

Когда в 1960-е гг. царские врата с евангелистами из Мамонтова оказались на выставке в Москве, то были основания и их использовать в целях атеистической пропаганды. В публикации о них говорилось: «Не всегда резчик относился к своим творениям достаточно уважительно. В некоторых изображениях “святых” можно заметить прямую насмешку. Очень интересны в этом отношении скульптуры евангелистов от царских врат церкви в Моршанске (Тамбовская обл.). По церковному преданию четыре евангелиста – Марк, Лука, Матфей и Иоанн – были авторами евангельских текстов. В иконописи они изображались обычно с одухотворенными, обращенными вверх лицами, как бы озаренными свыше, с пером и книгой в руках. Показанные же скульптуры весьма далеки от предписанных церковью образов: четыре простоватых мужичка с покрасневшими носами и взлохмаченными бороденками благодушно и весело смотрят на зрителя, вызывая невольную улыбку. По-видимому, резчик отразил в них критическое отношение народа к монахам и попам, которых не раз жестоко высмеял в сказках за любовь к праздной и разгульной жизни» [13].

Таким образом, святитель Феофан не случайно явил пример критического отношения к отдельным образцам церковной скульптуре, когда 100 лет назад распоряжался убрать барочные образы из иконостаса в селе Мамонтово. Традиция стиля классицизма, которая существовала тогда, была ближе православию, чем барокко, а профессионализм исполнения образа всегда снимал вопрос о каноничности (или не каноничности) использования скульптуры в Русской Православной Церкви.

[1] Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1989. С. 7. Автор книги считает: «...вопреки распространенному мнению, Православная Церковь не только никогда не запрещала скульптурных изображений, но такого запрета вообще быть не может, так как он не мог бы быть ничем обоснован» – Там же. С. 19.

[2]  Там же. С. 27.

[3] ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 309. Л. 358.

[4] Подробнее см.: Климкова М.А. Резной образ Николы Можайского из Мамонтовой пустыни // Деревянная культовая скульптура: Проблемы хранения, изучения, реставрации: Международная научно-практическая конференция (Москва, 25–26 октября 2010 года). М., 2011.

[5] Скульптура КП № 2527. Размер: 96х57,5х10 см., оклад 123х71х19 см. Записана масляной краской.

[6] Известно, что в 1876 году в Казанскую часовню на Базарной площади города Тамбова святитель сам сделал список с чудотворного образа Божией Матери Вышенской, современное местонахождение которого неизвестно. В Тамбовском крае сегодня находится лишь одна икона, написанная святителем Феофаном.Это Семистрельный образ Божией Матери («Умягчение злых сердец»), который хранится в фондах Моршанского историко-художественного музея. На оборотной стороне есть автограф святителя: «Сия доска остаток того дерева, из которого была пустынька батюшки Серафима». Икона была отреставрирована в Центральном музее древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева и экспонировалась на выставке, посвященной 100-летию канонизации преподобного Серафима Саровского. Специалисты Рублевского музея подтвердили причастность святителя к написанию этой иконы.

[7] Эти изображения часто публикуют в научных изданиях по искусству. См., напр.: Русская деревянная скульптура. М., 1994. С. 297, 299, 300.

[8] Магницкий Ф. Историко-статистическое описание Николаевской в селе Мамонтове церкви // Тамбовские епархиальные ведомости. 1874. С. 162.

[9] Там же. С. 400.

[10] Пискарев П.И. Введение // Мамонтова пустынь Тамбовской губернии: Документы, относящиеся к истории пустыни собранные П.И. Пискаревым. Тамбов, 1887.

[11] Андриевский А.Е. Историко-статистическое описание Тамбовской епархии. Тамбов, 1911. Ч. 1. С. 268.

[12] См.: Климкова М.А. Музеи Тамбовского края и охрана памятников (начало государственной политики) // Тамбовская старина. Тамбов, 2010. С. 103–104.

[13] Жегалова С. Русская деревянная скульптура. Художник. М., 1965. № 1. С. 57.