Рассмотрим некоторые теоретические основы творческой истории. Обоснование творческой истории как самостоятельной научной дисциплины дано в работах известного филолога, литературоведа Н. К. Пиксанова и других отечественных ученых середины XX в.[1]

Н.К. Пиксанов рассматривал изучение творческой истории как исследование творческого целеполагания произведения, которое позволяет выявить совокупность средств, выражающих волевую установку автора и раскрывающих его творческий замысел в процессе его становления. Принципиальным положением теории Н. К. Пиксанова является установка на объективность, фактологическую точность, которая, по мысли ученого, должна основываться на изучении всех стадий создания текста – от черновиков к окончательному тексту, на изучении эпистолярного наследия писателя, на свидетельствах современников. Теоретические аспекты творческой истории Н. К. Пиксанов с успехом использовал на практике, создав уникальное для своего времени научное направление исследований[2].

Научное направление, которое развивал этот ученый, генетически связано со многими научными дисциплинами, активно развивавшимися с конца XVIII – нач. XIX вв. и прежде всего с психологией творчества. Хотя ученый отрицал свое ученичество в плане методологии творческой истории, непосредственная связь с психологической школой очевидна. Эта связь наиболее очевидна в стремлении проявить в произведении индивидуально авторское начало, попытке познать творческую сферу посредством рационально-аналитического аппарата.

Закономерно, таким образом, что творческая история представляется наукой синтетической: в ее рамках широко используются методологии критики текста, герменевтики, стилистический и психологический анализ. Симптоматично, что теорию эта складывалась в период бурного развития филологии, в 1910–1920 гг. XX в. Сегодня это научное направление определяет облик современной филологической науки.

Филологическое исследование творческого наследия святителя Феофана в методологическом плане ориентировано, в основном, на понимание творческой истории в соответствии с концепцией Н. К. Пиксанова. Это выражается: 1) в установке на изучение творческого целеполагания святителя Феофана, выявления средств, выражающих творческий замысел, 2) в установке на методологический синтетизм – для исследования рукописного наследия и установления текста произведений привлекается методологический аппарат критики текста; в процессе исследования этапов создания текстов произведений используется метод реконструкции, разработанный в рамках герменевтики, то есть научной, философской интерпретации текста; лексический корпус текстов произведений исследуется с опорой на методы семиотики как науки о знаковых системах и теорию концепта когнитивной семантики. Важное значение в исследовании имеет анализ богословского, аскетического и историко-литературного влияний (в том числе, влияния русской духовной литературы XVIII-XIX веков), а также этнокультурного воздействия, которые рассматриваются как факторы, в определенном смысле формировавшие богословскую направленность произведений святителя Феофана.

Идея влияния на автора и его творческий акт культурно-исторического процесса в современной филологии плодотворно развивается в изучении этнической самобытности национальных литератур и национальных языков, так называемой этнопоэтики.

Исследование этнопоэтики становится все более значимым в современном литературоведении, о чем говорит все возрастающее количество публикаций по этой теме: важное значение в этой связи имеют серии сборников «Евангельский текст в русской литературе XVIII–XX вв.» (Петрозаводск, 1994, 1998, 2001, 2005, 2008, 2010, 2012), «Христианство и русская литература» (СПб, 1994, 1996, 1999, 2002, 2005), цикла научных работ В.Н. Захарова, И.А.Есаулова, М.М. Дунаева[3], В.А. Воропаева[4], В.С. Непомнящего, Т.Г. Мальчуковой[5]. Несмотря на разные подходы, зачастую используемые авторами названных научных изданий и работ, исследования имеют большую практическую значимость в изучении христианской традиции, демонстрируя принцип единства разнообразия.

Проблема расшифровки рукописного наследия
святителя Феофана Затворника

Исходной точкой любого исследования творческой истории, и в особенности творческой истории произведений святителя Феофана Затворника является расшифровка и воспроизведение текста рукописи. От того, насколько точно прочитана и воспроизведена рукопись во многом зависит дальнейший ход исследования и его результат. Правильное воспроизведение текста так же важно, как и прочтение, поскольку именно на этапе воспроизведения фиксируется процесс эволюции замысла произведения, одновременно происходит его осмысление как памятника духовной литературы, то есть инварианта, возникшего в процессе эволюции и творческого отбора замысла, темы, идеи.[6]

В классических руководствах по текстологии и кодикологии (неографии)[7] проблема точного воспроизведения рукописи сводится к вопросам оформления. Эту проблему обобщил и обосновал ее, так сказать, вторичность знаменитый отечественный филолог Дмитрий Сергеевич Лихачев: «в области орфографии должно быть произведено разграничение: то что относится к языку, относится к тексту, явления же графики к тексту не относятся. Приведу пример: «i» и «и»; различие между этими буквами в древнерусских текстах чисто графическое. Другой пример: «ѣ» и «е»; до известного периода (мы не устанавливаем границ этого периода – это дело лингвистов) различие между этими буквами языковое, после оно становится графическим»[8].

На наш взгляд, эта проблема сложнее и выходит за рамки определения содержательных границ текста. Для правильного понимания текста должно учитывать графику, пунктуацию, орфографию и грамматику как одно целое, как целостный культурно-исторический и языковой феномен эпохи, без понимания которого утрачиваются детали, важные в изучении истории текста, творческого процесса.[9]

Дореформенная орфография была более историчной, материализуя память о греческом влиянии в буквах ө (фита), ν (ижица), i (и-десятеричное); существовавшем когда-то в древнерусском языке дифтонге и гласных неполного образования – ѣ, ъ, ь.

Эта историческая память, преемственность тысячелетнего исторического развития воспринималась многими отечественными учеными и писателями послереволюционной поры как нечто исторически незыблемое – то, что будет существовать всегда, и уже одним своим наличием не дает погибнуть России.

Именно этот принцип сохранения дореформенной орфографии положен в основу не только при расшифровке рукописей святителя Феофана Затворника, но и при начальном наборе изданий и публикаций для получения сводной редакции и при окончательном формировании канонического текста произведений святителя Феофана.

Как кажется, проекция этих идей на отношение автора к письменной речи является неоспоримой.

Все это определяет наполнение понятия «аутентичное (точное) воспроизведение текста» в контексте нашего исследования черновых автографов и конечного текста произведения как воспроизведение авторского текста, отражающее графику, орфографическую норму и пунктуационный принцип, которых придерживался автор, вкупе с точным воспроизведением авторских знаков и процесса работы писателя над словом, в том числе в аспекте изменения орфографии самим автором.

К сожалению, все современные издания творческого наследия святителя Феофана Затворника выполнены без соблюдения принципов точного воспроизведение текста, описанных выше, поэтому они не отражают в полной мере авторский речевой строй. Думается, что это обстоятельство в конечном итоге приведет широкий круг исследователей и издателей творчества святителя к пониманию необходимости нового прочтения и переиздания всех произведений и эпистолярного наследия с учетом авторской орфографии и пунктуации.

В нашей работе при подготовке текстов произведений святителя Феофана Затворника учитываются авторские аспекты графического, орфографического и пунктуационного оформления текстов. Рукописные и печатные источники воспроизводятся в соответствии с принципом аутентичного (точного) издания текста.

Другой научный вопрос, требующий определенности для исследования рукописного наследия святителя Феофана, касается правил воспроизведения авторской правки черновиков писателя. На наш взгляд, подобные правила не могут быть универсальными, поскольку рукопись, особенно черновая, отражает индивидуальный творческий процесс. Стремление воспроизвести рукопись точно неизбежно приводит к созданию правил, наиболее полно соответствующих творческой манере конкретного автора, применимых для воспроизведения чернового автографа другого автора лишь в общем, отсюда следует, что параллельное существование разных систем воспроизведения авторской правки является оправданным.

В основе этого суждения лежит понимание того, что издание текста рукописи (черновика) есть результат исследования творческой истории и истории текста, в котором выявляются авторские установки. Наиболее последовательно этот принцип сформулировал тот же Дмитрий Сергеевич Лихачев: «История текста – это в первую очередь история его сознательных изменений, это история тех людей, которые за этим текстом стоят.

Увидеть за списками памятника, за его редакциями<,> вариантами и разночтениями конкретных людей во всем их разнообразии и разноликости – в этом и состоит искусство текстолога, которое сказывается во всех звеньях его работы.

Отсюда ясно, что текстолог должен особенно ценить те изменения текста, в которых сказывается сознательная работа его творцов.»[10]

Обобщая накопленный в области публикации рукописного наследия опыт, можно сказать, что решающим оказывается стремление исследователей как можно более точно отразить творческий процесс создания текста. [11]

Рукописи святителя Феофана чрезвычайно сложны для расшифровки, автор вносил исправления с разной временной частотностью: как правило, текст правился сразу, по ходу работы, но и достаточно часто он возвращался к ранее написанному, вносил серьезные коррективы, по нескольку раз переписывая целые абзацы, попутно правя стиль, уточняя детализацию образов. Таким образом, в рукописи образовались многоуровневые текстовые наслоения.

Воспроизведение текста, ставшего плодом творческого процесса такой интенсивности, требует дифференцированного подхода: во-первых, невозможно в основном тексте издания учесть все этапы правки, тем более отразить последовательность вносимых изменений; во-вторых, несмотря на принципиальную незавершенность черновых редакций, в них прочитывается последний уровень правки, который наиболее близок к последней редакции.

Проблема воспроизведения рукописей подобной сложности, на наш взгляд, наиболее эффективно решается в издании «Записных тетрадей Ф. М. Достоевского», подготовленного к печати Е. Н. Коншиной[12]. В издании выделяется основной текст, в котором восстанавливается последний слой правки и сноски, где в хронологической последовательности отражен процесс работы автора над текстом.

В настоящей исследовании при воспроизведении авторской правки текста рукописи мы сформулировали правила, отражающие особенности творческой манеры святителя Феофана Затворника, взяв за основу принципы и формальные приемы оформления указанного издания.

Правила оформления авторской правки черновиков святителя Феофана Затворника

• В основном тексте расшифровки восстанавливается последний слой правки.[13]
• Все слои правок, кроме последнего, восстанавливаются в сносках.
• Сноски делаются постранично под арабскими цифрами.
• Внутри сносок используются значки […] – для вычеркнутого текста, /…/ – для вписанного. Значок ~ применяется, если нужно обозначить пропуск текста.
• Подчеркнутое в тексте слово выделяется курсивом. Подчеркнутое дважды слово поясняется в сноске.
• Неразобранный текст обозначается словом <нрзб> в угловых скобках в основном тексте.
• Несколько сносок к одному слову объединяются в одну.
• Зачеркнутые элементы в сноске оформляются формулами: Далее было: … (если к зачеркнутому элементу нет варианта); Вместо:… – было: … (если к зачеркнутому элементу есть вариант);
• Вместо:… – было: а. … б. … в. …(если к зачеркнутому элементу есть несколько вариантов).
• Разрозненные записи в тексте или на полях воспроизводятся в сноске с пометой – разрозненные записи.
• Наброски, пояснения и пометы, относящиеся к тексту, воспроизводятся в сноске, оформляются формулами:
• Рядом с текстом: … . на полях помета: …
• Справа (слева и т. д.) на полях наброски: …
• Маргиналии воспроизводятся в сноске, оформляются формулой: На полях справа (слева и т. д.) запись, не относящаяся к тексту: ...
• Перенесение текста с одной страницы на другую с помощью помет, комментируется в сноске: … записано на предыдущей странице, восстановлено, согласно помете святителя Феофана Затворника.
• Ошибочное написание исправляется в основном тексте, в сноске комментируется: В рукописи ошибочно: …
• Авторские случайные, ненормативные изменения орфографии, деформации орфографической нормы комментируются в сносках: Так в рукописи.
• Из двух равноправных незачеркнутых вариантов выбирается вписанный, в сноске дается комментарий: Далее был незачеркнутый вариант: …
• Вычеркнутый элемент, но необходимый для понимания целого, оставляется в основном тексте в угловых редакторских скобках.
• Незаконченное предложение комментируется в сноске: Предложение не закончено святителем Феофаном Затворником.

Именно в соответствии с этими правилами в 2011-2012 годах была проведена расшифровка корпуса проповедей святителя Феофана (рукописные сборники «Слова к Тамбовской пастве», «Слова к Владимирской пастве» (3-6 тома Полного собрания творений), отдельные проповеди раннего периода его творчества – начала 1840-х годов, сохранившиеся в рукописях, также сохранившиеся в рукописях отдельные проповеди Петербургского периода (1844-1847 и 1853-1859 годы), вошедшие в сборник «Слова Санкт-Петербургской академии ректора архимандрита Феофана» (1859 г.) (1-2 тома издания), «Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия», «Мысли на воскресные и праздничные дни года» (7 том издания), рукописей с произведениями, относящимися к ранней аскетике святителя, «Пути ко спасению», «Начертания христианского нравоучения», догматической работы «Душа и Ангел – не тело, а дух», (10 том издания) «Писем к разным лицам о разных предметах веры и жизни» (14 том), статей на темы духовной жизни (12-13 тома).

Эти же правила станут основными и при работе с рукописями не публиковавшихся ранее произведений и помогут не только подготовить и опубликовать аутентичный текст святителя Феофана, но и в полной мере показать его творческий метод, станут незаменимым пособием при подготовке творческой истории как основной части научного комментария к Полному собранию творений святителя.

[1] Пиксанов Н. К. Новый путь литературной науки. Изучение творческой истории шедевра. Принципы и методы // Искусство. 1923. № 1. С. 94‒113; Его же. Творческая история «Горя от ума». М., 1971; подробную библиографию работ до 1967 г., исследующих различные аспекты творческой истории см.: Желтова Н. И., Колесникова М. И. Библиографический указатель. М., 1968.

[2] Гришунин А. Л. Комментарии // Пиксанов Н. К. Творческая история «Горя от ума». М., 1971. С. 375.

[3] Дунаев М. М. Православие и русская литература: В 6 т. М., 1996–2000.

[4] Воропаев В. А. Духом схимник сокрушенный… Жизнь и твторчество Н. В. Гоголя в свете православия. М., 1994.

[5] Мальчукова Т. Г. Античные и христианские традиции в поэзии А. С. Пушкина. Петрозаводск, 2002. И др.

[6] В исследованиях по теории текстологии литературы нового времени понятие литературного произведения не определено. Предложенный термин мы будем использовать в качестве эквивалента соответсвующего, сформулированного Д. С. Лихачевым на материале древнерусской литературы, см.: Лихачев Д. С. Текстология… С. 130.

[7] Термин «палеография», равно как и «неография», предложенный С. А.Рейсером (Русская палеография нового времени (Неография). М, 1982 и др.) представляется неудачным, не отражающим сути объекта исследования. В настоящей работе мы используем термин «кодикология», в 1949 году предложенный французским учёным А. Дэном, как более универсальный (см. также: Палеография и кодикология. 300 лет после Монфокона. М., 2000).

[8] Там же. С. 129.

[9] В своей ранней работе Д.С. Лихачев доказывал состоятельность именно этой точки зрения: Лихачев Д. С. Тезисы доклада о старой орфографии. 1928 // Статьи ранних лет. Тверь, 1993. С. 6–14. В современной филологии эта проблема активно обсуждается, подробнее см.: Захаров В.Н. Канонический текст Достоевского // Новые аспекты в изучении Достоевского. Петрозаводск, 1994. С. 355–359; Он же. Подлинный Достоевский // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: Канонические тексты / под ред. проф. В.Н. Захарова. Петрозаводск, 1995. Т. I. С. 5–13. Холшевников В.Е. Еще раз о принципах орфографии в академическом издании Пушкина // Русская литература. 1996. № 4. С. 196–197. Лефельдт В. Модернизация текстов Пушкина и ее последствия. Критические замечания по пробному тому запланированного нового академического издания произведений А.С. Пушкина // Новое литературное обозрение. 1998. № 33. С. 161–185. Вацуро В.Э. Еще раз об академическом издании Пушкина. (Разбор критических замечаний проф. Вернера Лефельдта) // Новое литературное обозрение. 1999. № 37. С. 253–266. Гаспаров Б. М. Questa poi la conoseo pur troppo // Новое литературное обозрение. 2002. № 56. С. 187–191. Григорьева Т. М. Три века русской орфографии (XVIII–XX вв.). М., 2004. Перцов Н. В. О соотношении письменной и устной форм поэтического языка. (К вопросу о функциональной нагруженности старого русского правописания) // Вопросы языкознания. 2008. № 2. С. 30–56. И др.

[10] Лихачев Д.С. Тескология… С. 542

[11] Подробно разные транскрипционные и «обычные с аппаратом примечания» принципы издания черновиков рассмотрены в кн.: Томашевский В. Б. Писатель и книга… С. 73–85.

[12] Записные тетради Ф. М. Достоевского, публикуемые Центральным архивным управлением СССР (тетради №№ 1 и 4) и Публичной библиотекой СССР имени Ленина (тетради №№ 2 и 3) / Подготовка к печати Е. Н. Коншиной. Москва: Academia 1935. О послойном исследовании и издании черновиков см. также: Лихачев Д. С. Там же. С. 525–526.

[13] В послойном анализе рукописей авторская правка отражена в основном тексте. 

(По данным сайта theophanica.ru)