Игумения Вера (Ровчан),
настоятельница Успенского Вышенского монастыря

Крест иноческой жизни
(по книге святителя Феофана «Напоминание всечестным инокиням о том,
что требует от них иночество»)

В сочинении святителя Феофана «Напоминание всечестным инокиням о том, чего требует от них иночество» рассматриваются многие вопросы монашеской жизни, описываются специфические проблемы устроения внешней и внутренней жизни, возникающие в женских обителях, к насельницам которых обращается святитель.

По своему составу книга является сборником проповедей, произнесенных в разных женских обителях в разное время.

О возникновении замысла этой книги мы узнаем из переписки святителя Феофана с настоятелем Афонского Пантелеимонова монастыря о. Андреем (Веревкиным), который 17 марта 1892 г. писал святителю на Вышу: «Кажется, не мешало бы собрать все поучения Ваши, произнесенные в женских обителях и издать особой брошюрой для инокинь. Не благоволите ли взглянуть, пригодно ли это будет и все ли они удобны и подходящи? Всех поучений есть до 20, Тамбовских 16, а остальные Владимирские… Но может быть, для них потребуется особый порядок»[1].

Уже 18 июня 1892 г. святитель написал о том, что книга готова: «Я все немоществовал; но вот немножко отлегло, и я справил последнее Ваше поручение, – выбрать слова, говоренные мною в женских обителях Тамбовской и Владимирской губернии для особого издания. Нашлось 17 слов, и выйдет книжка среднего роста. Надпись я положил такую: «Напоминание всечестным инокиням о том, чего требует от них иночество». Им напоминание, а не к монахам, потому что к ним было слово обращено, напоминание же принять никто не помешает и монахам, – если их преподобиям угодно будет прочитать»[2].

Исследователь жизни и духовного наследия Феофана Затворника архимандрит Георгий (Тертышников), 15-летие со дня кончины которого мы отмечаем в октябре этого года, отметил особенность проповеднической деятельности святителя: «По убеждению преосвященного Феофана, церковно-учительное слово должно быть не чем иным, как непрестанным благовестием о путях духовного совершенствования. Иногда он ведет целый ряд систематических бесед по этому предмету, а чаще касается его по частям, применительно к случаям и жизненным нуждам слушателей. И действительно, хотя между поучениями его встречаются беседы догматического, литургического и исторического содержания, но огромное большинство их носит нравоучительный характер. В своей проповеднической деятельности архипастырь широко и особенно настойчиво стремится выполнить основную задачу всей своей жизни – указывать путь ко спасению. Проповеди епископа Феофана настолько овладевали вниманием слушателей, что в храме водворялась мертвая тишина, вследствие чего даже его слабый голос был слышен в самых отдаленных углах храма»[3].

В книгу «Напоминание всечестным инокиням…» святитель включил 20 проповедей к насельницам женских обителей. Источниками для создания книги послужили три сборника проповедей:

1. «Слова к Тамбовской пастве Феофана, епископа Тамбовского и Шацкого, в 1859 и 1860 гг. (СПб., 1861);

2. «Слова к Тамбовской пастве преосвященного Феофана» (М., 1867);

3. «Слова к Владимирской пастве преосвященного Феофана» (Владимир, 1863).

В книге святителя «Напоминание всечестным инокиням» духовный смысл иноческой жизни раскрывается через объяснение решительного шага в жизни человека – оставление мира и вступления в обитель, раскрытия значения монашеских обетов, необходимости самораспятия, добровольного несения креста и много другого.

Иночество – слово, обозначающее иное, необычное житие: «…иночество – и в начале, и в совершении – есть дело небесного происхождения, и инок – чудное благодатное явление на земле, хотя на вид он уничижен, и даже чем уничиженнее, тем благодатнее» (С. 16. Слово 2)[4]. Переход в иное житие подразумевает посвящение себя Богу. Родоначальником монашеской жизни, по мысли святителя, является святой Иоанн Предтеча. Святой Иоанн Предтеча ушел в безлюдную пустыню, где совершенствовался в христианских добродетелях и Промыслом Божиим готовился к предстоящему служению. «Все последующие пустынники шли уж по его следам, его примером воодушевляясь и его правилам подражая» (С. 13. Слово 2).Так и духовная жизнь зачинается невидимо для внешних людей в пустыне сердца.

Дух, который воспламеняет желание к иночеству, должен не только не угашаться, но его нужно воспламенять примерами жизни святых угодников. «…само иночествование не дается даром. Сколько оно требует потов и болезней, и внутренних и внешних! – Вы знаете то. Но верно знаете и утешения, перепадающие на долю тружениц, и ясно видите конец, к чему все приведет. Не ослабевайте же, Бог не забудет и вашего труда, как не забывал других, трудившихся славы ради имени Его. У вас еще так свежи воспоминания о полагавших начало иноческому здесь пребыванию, еще так близко преемство духа их. Не угашайте же, а еще более воспламеняйте огнь сей, возбуждая себя примером их» (С. 21. Слово 2).

Разными путями приходят люди в иноческие обители. Как когда-то Господь собирал Своих учеников с разных поприщ, так и сегодня Господь собирает Своих. Ангел-благовестник посещает человека, и мысль, как искра, падает в душу сокровенно, среди многопопечительства мирской жизни. С той минуты душа человека, избранного Богом, за его решимость служить Ему Единому, уневещевается Господу. Господь приемлет эту душу: «…потекли вслед Его. Ваша решимость Единому Господу принадлежать всем существом своим есть тáинственное сочетание с Господом. Господь не давал, может быть, видимого удостоверения, что Он приемлет вас и сочетавается с вами, тем не менее, однако ж, несомненно истинно, что вы уневещены Ему одному и Его одного состоите невестами» (С. 24–25. Слово 3).

Господь протянул нам Свою руку, мы коснулись ее и делаем первые шаги за Спасителем. Но если мы, последовав за Ним, вдруг почему-то сходим с этого пути, то лишаемся покойной и счастливой жизни. Особенно это касается решивших встать на путь монашества. Изменение этому намерению, которое происходит по воле Божией, оставляет отпечаток в судьбе человека.

Возникшая мысль об иночестве постоянно находится в борьбе с восстающими против нее недоумениями: «Несмотря на то, что человеческие соображения непрестанно восстают против нее с недоумениями <…> – она все крепнет и крепнет, собирая вокруг себя все доброе, пока, исполнив все существо, начнет проторгаться и в слово, и в дела, и в обычаи и придет въявь всем, и всеми наречется благодатным делом. В этом – избрание Божие, Божие мановение, указание на начало иночества. Кто так начинает, с тем Господь, и того не собьют с пути никакие неприятности. Кто начинает по другим расчетам – тот падет, как падает бессочный лист с дерева» (С. 15. Слово 2).

«Таким образом, вступление в иночество есть решимость жить, не поддаваясь более увлечениям страстей, а самое иночествование есть непрерывный подвиг в препобеждении страстей и искоренении их, чтобы чистыми и непорочными явиться пред лицом Бога» (С. 33–34. Слово 4).

Жизнь человека-христианина еще с рождения связана с обетами в чине крещения, «а вступающие в иночество к тем, общим для всех, обетам прилагают еще новые, лежащие исключительно на них одних» (С. 3. Слово 1). Монах дает три обета: обет девства, обет нестяжания и обет послушания.

Надо понимать, что решение уйти в монастырь служить Господу – это значит поставить себя на путь добровольного мученичества: «мученичество сие должно было начаться с той минуты, как в сердце вашем созрела решимость посвятить себя Господу» (С. 26. Слово 3).

Мученичество – это непреложное желание изменить себя не только внешне, но и внутренне, отказавшись от страстей и желаний, которые как ложные боги заставляют нас поклоняться им. Порой от этих страстей отказаться бывает чрезвычайно сложно, но отказаться от них надо с решимостью, по слову Священного Писания: «если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый» (Мк. 9, 43).

Тот, кто отказывается от удовлетворения страстей, заставляет страдать в первую очередь свое сердце, потому что оно дает импульс мыслям. Мысли и помыслы раздирают сердце. «Побеждение страстей есть самопроизвольное мученичество духовное, невидимо в сердце совершаемое, но тем не менее, однако ж, сильно чувствуемое» (С. 27. Слово 3). Обращаясь к инокиням, святитель говорит, что при святой великомученице Екатерине тех, кто отказывался поклоняться идолам, подвергали внешним мучениям. Инок, который стал на путь спасения, отказываясь удовлетворять свои страсти, начинает внутренне страдать. «Обещали совлещись ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных, и облещись в новаго, созданнаго по Богу в правде и преподобии истины (Еф. 4, 22, 24). Ветхий человек весь слагается из страстей. Совлекаться его значит побеждать страсти. Если побеждение страстей есть мученичество духовное, стало, вы определили себя на мученичество. Что действительно это так есть, вы, верно, знаете по опыту. Не столько внешние труды и подвиги болезненны, сколько умиротворение помыслов, погашение страстей, отревание соблазнов. Если такие движения могут возникать поминутно, то вы поминутно в труде, в язвах и озлоблениях» (С. 27. Слово 3).

Самораспятие для инока – это добровольное возложение на себя тернового венца, раздирающего тело, так как перед глазами мы видим крест с распятым Господом Иисусом Христом, принятие на себя всех лишений, скорбей и болезней, пока не умиротворится все, – и внутреннее и внешнее. «Справедливо инока изображают распятым на кресте, со всех сторон поражаемым копьями и стрелами, или человеком, идущим по остриям и колчам, среди раздирающего тело терна колючего. Но много болезней – много и наград. Тот, Кому обручены вы, видит ваши подвиги, радуется им и обрадывает сердце ваше. Чем больше скорбей, тем более бывает утешений, хотя тоже сквозь болезни, пока не умиротворится все, и внутреннее и внешнее» (С. 27–28. Слово 3).

Взявшись распять себя миру, нужна решимость пройти этот путь до конца, сохраняя твердость и непоколебимость в своих намерениях, так как соблазны будут, как хитрые змеи, проникать и в помыслы, и в сердце, и в душу. «Не сходите со креста, на который сами вы вознесли себя. <…> Не вынимайте и вы из сердца тех расположений, коими, как гвоздями, можете быть прикованы к обители и монашескому житию…» (С. 38. Слово 5).

Святитель Феофан дает зримый образ самораспятия, сравнивая инока пригвожденного к кресту четырьми гвоздями:

1. Ревность о спасении – неугасимая.

2. Изгнание всего мирского из ограды монастырской.

3. Отречение от своей воли.

4. Умертвие всему и житие Единому Богу! (С. 41. Слово 5).

Это гвозди – основание иноческой жизни. Никто не сможет сойти со своего креста, не вынув этих гвоздей. И только при нашем добровольном желании, которого надо страшиться, мы вынимаем из сердец те расположения, которыми, как гвоздями, прикованы к иночеству. Страшнее для инока ничего не может быть.

Вслед за святителем Феофаном кратко охарактеризуем каждый гвоздь, которым распинает себя инок:

1. Ревность о спасении – неугасимая (поиск обители, вступление в нее, планы, сердечное расположение, планы о делах Богоугождения, готовность к подвигам, самоотвержение)

«Знайте, верно, уже по опыту, что, когда в силе ревность эта, все нипочем... Первые вы в церкви, первые на послушании, первые в верности уставу монастырскому. А когда ослабеет она — рука не поднимается, нога не ходит... церковь не мила, и глаза посматривают в ворота монастырские» (С. 39. Слово 5).

2. Изгнание всего мирского из ограды монастырской (оставление пристрастий к мирскому, вещественному, плотскому, оставление суеты и заботы о нуждах и междуделиях, невозбуждение помыслов о рангах и преимуществах, нестяжательство).

«Оставили вы мир и все мирское за воротами монастырскими. И пусть его будет там... Не вносите его внутрь ограды. Это вот что значит: не попускайте сердцу своему снова пристраститься к чему-либо мирскому, вещественному, плотскому, как бы оно малозначительно ни было. Не осуечайтесь слишком заботою о нуждах и междуделия не ставьте главным делом, не возбуждайте в голове и сердце бури спорных помыслов о рангах и преимуществах, не копите ненужного, а имея пищу и одежду, сими довольни бывайте» (С. 39. Слово 5).

3. Отречение от своей воли (терпеливое послушание, взаимное согласие и мир, покрытие любовью чужой немощи, пребывание в верности святоотеческим учениям и частым советам духовных отцов и стариц, отречение от своей воли: «Пока есть своя воля, нельзя не быть треску и гаму, раздорам и непокорности в самой мирной обители. Своя воля есть адское семя, есть дорога сатане и полчищам его в мирные жилища Божии» (С. 40. Слово 5).

4. Умертвие всему и житие Единому Богу (умертвление себя и подчинение этому ума и сердца, соединение ума и сердца с Единым Троицей поклоняемым Богом, отречение от всего тварного и земного).

«Главное же – убедите свой ум и свое сердце, что вы уже мертвы для всего здешнего; переселитесь вашим сознанием и чувством в другой мир – и там пребывайте, являя себя чуждыми всему вас окружающему, всему тварному и земному… Так устройтесь внутри, что будто никого и ничего на свете нет, кроме вас и Единого в Троице поклоняемого Бога. Дайте хоть мало коснуться сему помышлению вашего сердца – и сами увидите, как оно перестроит все ваше внешнее и внутреннее!..» (С. 40–41. Слово 5).

Каждый христианин несет по жизни свой крест. Тем более – иное. Об этом святитель Феофан пишет так: «Без креста никто не спасался и не спасется. Как Господь вошел в славу, пострадав на кресте, так и все последующие Ему, чрез своего рода крест входят в сопрославление с Ним. Желаете ли войти во славу эту? Взойдите прежде на крест, и со креста уже пойдете на небо» (С. 52. Слово 6).

Крест иноческий имеет особенности, он значительно тяжелее, но плодотворнее. И если христианский крест, по мысли святителя, – жизнь, то иноческий – обильные потоки жизни: «… ваш крест, то есть иноческий, походит на обыкновенные христианские кресты, только он имеет свою постройку и некоторые особенности в одних и тех же частях. Правда, он немного, а может быть, и не немного, тяжелее, но зато и плодотворнее» (С. 44. Слово 6).

«…основу внутреннего креста составляет вера с самоотвержением или умертвием всему; продольную его часть – терпение, укрепляемое надеждою; часть поперечную – послушание, воодушевляемое любовью» (С. 49–50. Слово 6).

Святитель Феофан дает зримый образ иноческого креста, сопоставляя его строение со значением для внутренней жизни.

Нижняя часть креста, – самотвержение, которым «раздирается земля сердца», в него внедряется крест. Отвергнуться себя – значит быть последним из последних, низшим из низших. В иночестве – это умертвие себя всему миру. «Инок то же, что мертвый, зарытый в землю. Стены монастыря – гроб его. Одежда его – погребальный саван. Он оставляет все за стенами монастыря и во всем сущем не имеет ничего себе родственного: он чужд всему и все его чуждо, так что к нему вполне идет слово апостола: мне мир распяся, и аз миру (Гал. 6, 14). Кто стяжал такое расположение, тот положил прочное основание внутреннему кресту и иночествованию» (С. 45. Слово 6).

Вертикальную, или продольную линию креста, составляет терпение. Поступающий, знакомясь с уставом монастырским, выходит на широкое поле для дел терпения, которые надо переносить, не колеблясь, устраняя все препятствия, т.е. неудовольствия и ропот. «Без терпения нельзя стоять в добре и всякому, тем более устоять иноку в иночестве. Для мирянина терпение есть постоянство в перенесении всех трудов по исполнению лежащих на нем обязанностей; у инока, сверх того, оно есть твердость пребывания в своем чине и в своем месте. Тут что ни шаг, то упражнение терпения, и, следовательно, здесь и шага нельзя сделать без терпения. Просмотрите устав монастырский, и увидите, как широко поле для дел терпения. Только тот, кто умер себе и миру, может вынесть все требуемое здесь, как должно» (С. 46–47. Слово 6).

Горизонтальная, или поперечная, линия иноческого креста – послушание, «по которому ничего не предпринимают сами, ничего не замышляют, а только слушают и беспрекословно исполняют распоряжения других. Послушный походит на шар, который без треска катится, куда устремит его сообщаемый ему удар. Он добровольно отказывается от самостоятельности и предает себя в орудие другому. Он действует или по совету, или по повелению, не доверяя ни своей мысли, ни своему желанию. Потому весь открыт. Если другие чего не видят, он сам открывается избранному или назначенному, чтобы не затаилось что недоброе под видом доброго» (С. 46–47. Слово 6).

Ожидаемые духовные плоды иноку приносит полное послушание, принимаемое с любовию. Это значит не только исполнять то или иное дело, но и быть готовым к любому неожиданному уроку. По словам святителя Феофана: «Послушание есть отречение от своей самодеятельности и своего рассуждения – самых дорогих нам действий» (С. 48. Слово 6).

Если без любви подойти к исполнению послушаний, то можно, применив усилие воли и твердость характера, заставить себя его исполнить, но это больше будет походить на «ломание сухих ветвей». «Где любовь, там все творится охотно, легко и скоро. Только послушание из любви делает отрадными все труды, к каким оно обязано» (С. 49. Слово 6).

Таким образом, по мысли святителя, «Если крест вообразить древом, то корень его есть вера, из которой израстает первее всего самоотвержение и решимость – все бросить и взяться за одно дело спасения души в удалении от всего. Из самоотвержения рождается любовь, готовая на всякое послушание; из послушания или современно с ним, развивается терпение, венчаемое надеждою, восходящею на небо…» (С. 50. Слово 6).

Для развития современного монашества важно сохранить и сберечь духовные традиции, которые формировались веками. Ученики старцев, десятилетиями перенимая духовный опыт своих наставников, со временем сами становились учителями и духовными наставниками. Например, в начале XX века женские монашеские общины в Сербии возродили русские инокини, которые приехали в Сербию, спасаясь от большевистской власти. Те духовные традиции, которые они принесли на сербскую землю, не только сохранились, но приумножились в процессе духовного становления монашеских общин.

Символично, что первый духовно-научный симпозиум посвященный проблемам современного женского монашества, прошел в древнем сербском монастыре Жича 1–4 сентября 2011 года [5]. Во время работы симпозиума обсуждались проблемы, с которыми сталкивается современное женское монашество: чем сегодня живут монашествующие, каково место монахини в мире, как монахиня может послужить обществу, проблемы духовничества в женских монастырях, игумения как духовная мать и др.

Проблемы женского монашества рассматривались и на представительной конференции «Святоотеческая традиция монашеской жизни в современном мире», которая состоялась в рамках в рамках XXI Рождественских чтений (25 января 2013 г., Новоспасский монастырь, г. Москва).

В связи с этим еще раз вернемся и вслушаемся в живое слово святителя Феофана, которое в наше время звучит особенно актуально. Его обращения и наставления насельницам женских монастырей в XIX веке удивительно подходят и для нас, желающих жить по уставу Русской Православной Церкви.

Сегодня жизнь инока – это жизнь воина, постоянно сражающегося с внутренними и внешними врагами спасения. Приняв на себя крест иноческий, монах своей жизнью должен проповедовать о Христе, о спасении. Как отметил Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл: «Монастырям необходимо быть очагами миссионерского свидетельствования о Христе, о красоте истине Православия, о радости жизни в единстве с Богом. Это значит, что монастырские стены должны быть не средостением между братией и народом, между монастырской общиной и обществом, но прибежищем для ищущих утешения и отрады, местом духовного успокоения и Богообщения для тех, кто живет и трудится рядом с нами, кто нуждается в помощи и поддержке. Монашествующие ныне призваны к тому, чтобы служить людям каждый тем даром, какой кто получил от Бога (1 Пет. 4, 10). Поэтому так важно, чтобы к традиционным монашеским заботам было добавлено ныне и попечение о духовных нуждах и нравственном состоянии наших сограждан, осуетившихся и нередко обезверившихся» [6].