Абросимов Максим,
студент IV курса Калужской Духовной Семинарии

Отдельные аспекты нравственного богословия
святителя Феофана Затворника – на материале толкований на псалмы 1, 2 и 51

Одним из самых влиятельных духовных писателей 19-го века был Святитель Феофан Затворник, ставший великим учителем христианской жизни. Его сочинения крайне необходимы всем жаждущим спасения. Глубокое убеждение в жизненной силе откровенного учения дало возможность преосвященному Феофану обосновать на нем свои важнейшие нравоучительные взгляды. Главным делом своей литературной деятельности он считал решение вопроса о спасении. Ставя эту проблему, он старался основываться преимущественно на слове Божием как на самой надежной опоре и высшем авторитете. Потому и толкования его представляют собой живую проповедь о путях к нравственному совершенству. Автор, комментируя библейский текст, в первую очередь старался, чтобы живое и действенное слово Божие проникало до сердца читателя и возбуждало в нем искру священной ревности служения Богу [1].

Основную часть доклада хотелось бы предварить двумя очевидными замечаниями, которые, как представляются, очень важны для понимания и значения толкований на Псалтирь святителя Феофана Затворника в корпусе его творческого наследия, и его жизни. Первое замечание – об особом значении Псалтири в русской церковной традиции. Действительно, переведенная на славянский язык святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием, Псалтирь сразу стала любимейшей книгой русского народа, как для чтения, так и в богослужении. Именно по ней проверяли грамотность или книжность, способность толковать и молиться. В русской традиции было продолжено и святоотеческое толкование Псалтири и осмысление значения Псалтири в жизни Церкви и в жизни каждого христианина. Святитель Феофан, несмотря на то, что он истолковал лишь отдельные псалмы, внес немалый вклад в это дело.

Второе замечание – о жизни самого святителя Феофана. Святитель Феофан был представителем ученого монашества – того особого вида русского монашества XIX века, жизнь которого была связана более с духовно-учебной практикой, нежели с монастырем. Действительно, после окончания Киевской Духовной Академии, святителю Феофану был уготован обычный путь ученого инока: преподавание, инспекторство, ректорство в духовных школах, служение в зарубежной миссии и при посольских церквах. Однако в жизни святителя Феофана были и особенности: от вполне благополучного архиерейского служения он ушел сначала в монастырь, затем в затвор, и эти действия, не совсем, видимо, понятные для современников, были свидетельством его искания надежнейшего пути спасения, в этом он видел смысл и духовного образования, и богословской деятельности, и научных исследований, и церковного служения. Именно это давало ему право быть духовным наставником многих и многих, ищущих спасения [2].

В своих писаниях преосв. Феофан является и проповедником, и истолкователем источников богословия – св. Писания и св. Предания, и богословом-систематиком, и прекрасным переводчиком, и вообще духовно-нравственным писателем. В письменном наследии святителя Феофана нравственная экзегеза – особый вид его толкований – занимает чрезвычайно важное место. Конечно, святитель Феофан раскрывал в основном значение Нового, христианского Завета, но, тем не менее, обращался и к толкованию Ветхого и толковал псалмы, - именно эту книгу Ветхого Завета он считал важнейшей для духовной жизни. Святитель Феофан часто советовал своим духовным детям не просто читать Псалтирь, но заучивать отдельные псалмы наизусть, ибо они разогревают сердце, развивают дух молитвенный, помогают настроиться на истинное обращение к Богу и сформировать язык для собственных молитв.

Однако святитель Феофан отмечал, что в псалмах важны не только общий молитвенный ритм и покаянное чувство, но и смысл. «Если хотите, чтобы псалмы не развлекали, прочитайте толкования их и уясните смысл. Самое твердое знание псалмов может иногда мешать почерпнуть из него духовно-нравственную пользу, если при заучивании работает одна память, без предварительного или совместного углубления в содержание псалмов» [3].

Поэтому пасомые часто просили святителя объяснить смысл того или иного псалма или отдельных стихов. Толкования на Псалтирь святителя Феофана начали печататься уже в его вышенский период: изъяснения на 33-й псалом, через два года – статья «Шестопсалмие», затем толкование на 118-й псалом. Уже после кончины святителя Феофана среди его бумаг были найдены подготовительные материалы к толкованию 1-го, 2-го и 51-го псалмов. В личных письмах святитель неоднократно объяснял отдельные стихи некоторых псалмов, и в духовно-нравственных сочинениях святителя нередко встречаются ссылки на отдельные псалмы или стихи с комментарием [4].

Обращаясь к первому псалму, задающему начало, предисловие ко всей Псалтири, святитель Феофан обращает внимание на то, что в псалме указано главное – последняя цель, к которой стремятся все люди – блаженство и средство к достижению его в верности Закону Господню. Практическое приложение этой главной идеи – полная картина, изображающая два пути: людей добрых и злых, праведных и грешных. В выражениях псалма святитель Феофан видит характеристические черты греховных возрастов: младенческий, когда грешник только идет на совет нечестивых, юношеский, когда он останавливается на пути грешных, и мужеский, когда он садится на седалище губителей, то есть совершенно осваивается в области греха. Праведный же живет целостной жизнью, в Законе Господнем воля его и в законе Его «поучится день и нощь» (Пс. 1, 2). Это как раз тот главный совет, который святитель Феофан давал своим духовным чадам: ревностно заниматься Словом Божиим, как внутренне, размышляя, исследуя, запечатлевая в памяти и сердце, настраивая себя на его исполнение, так и внешне, возвещая и сообщая его другим. Изобразив черты деятельности праведника, а чрез то и грешников, переходит к изображению их состояния. Вследствие всестороннего удаления от зла и непрестанного поучения в слове Божием, праведник будет как древо при исходище вод, – исполнится живоносною силою слова Божия, разбогатеет и от полноты жизни будет плоды приносить, – соответственные дела, и преспевать во всех начинаниях. И святитель Феофан видит и выделяет в псалмах предметы для размышления на эту тему. В его рукописях содержатся вопросы к каждому псаломскому стиху. И из этих вопросов видно, как напряженно сам святитель работал над осмыслением Священного Писания.

Очень важен для святителя Феофана второй псалом, мессианский, цитируемый в Деяниях святых апостолов. Из него в Деяниях приводятся слова: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя (Пс. 2, 7.) и другие. Псалом составлен в виде разговора; разговаривающие лица не обозначаются буквально, но содержание и строй речи легко их указывает, как и в Песни песней и в других случаях. Пророк изумляется дерзости и неразумию земных властей, восстающих на Бога и Христа, Его Мессию, предсказывая им посрамление и гнев Божий. Но и здесь в заключение дается нравственная проекция, адресованная всем, и особо дорогая для святителя Феофана, – предостережение противящимся Богу о Его праведном гневе и обетование блаженства всем, уповающим на Царя-Мессию [5].

В кратком толковании на 51-й псалом, комментируя слова пророка, святитель Феофан отчасти объясняет, как представляется, и свой уход от мира в затвор. «Установясь умом в сердце перед лицом Божиим, преподобные уже не отступают всем помышлением и памятью от имени Божия и всегда услаждаются им, сладчайшим паче меда и сота. Перед таким блаженством меркнет и даже теряет смысл все остальное. Это то блаженство, в которое стремится человек, но оно требует полного сосредоточения» [6]. В настоящем псалме изображается безнравственность клеветливого и льстивого языка, губящего невинных, суд Божий на таковых и свою благонадежную безопасность под кровом Божиим и тем воодушевляет к терпению подвергающихся злобной клевете и всякой неправде — надеждою, что Господь не оставляет уповающих на Него и всегда подает добрый конец или исход им из затруднительных обстоятельств.

Для святителя Феофана было очень важно осознать и показать своим читателям и духовным чадам единую историю спасения, которая определяется замыслом Божиим и Духом Святым, говорившим через пророков, посылаемых Господом от Отца ученикам, пребывающим в Церкви и с каждым верующим. И псалмы, по мнению святителя Феофана, очень убедительно свидетельствуют об этом. Так, объясняя по просьбе одного из своих адресатов, фрагменты 68-го и 108-го псалмов, святитель пишет: «В обоих псалмах святой пророк изображает свои бедствия во время гонений Савла, однако оба псалма содержат стихи, которые потом применены к Господу и могут быть отнесены и ко всякому страждущему праведнику, и ко всей Святой Церкви. Дух Святой воздвигает гнев Давида, и язык его вооружает для выражения наказаний Божиих, чтобы неправедники всех времен видели, что они стоят, и как бы с ними было поступлено, если бы не милость Божия» [7].

Святитель Феофан неоднократно излагал свое отношение к изучению и толкованию Слова Божия: «Испытывать свидения Божии, Закон или вообще Слово Божие можно или только умом, или не умом только, но и делом. Первое предшествует воле Божией, изложенной в Слове, другое последует за ним». Можно изучать Слово Божие и без следования ему, причем не только по упорному противлению Слову Божию, но и в надежде затем использовать это знание в духовной жизни. Но святитель Феофан настаивает на том, что такое голое знание Слова Божия не может быть полно и удовлетворительно, так как большая часть истин духовной жизни, указанных в Слове Божием, понимается лишь теми, кто имеет соответствующий духовный опыт, опыт следования ему. И попытки обойтись только интеллектуальным пониманием Слова Божия неизбежно приводят к ошибкам, как и во внешних науках – построение умозрительных систем без опыта. Однако и опыт без знания также является однобоким. Если человек живет духовной жизнью, для него необходимы правильные ориентиры, и их можно получить, только изучая и понимая Слово Божие [8].

И для воспитания духа веры и благочестия особое значение имеет Псалтирь, в которой каждый псалом – это сокровище духовное, если развить его содержание. Но для того, чтобы узреть глубину, необходимо вырыть все сокровища, учиться думать над каждым стихом Священного Писания. «Однако есть деятельное испытание сведений Божьих», как пишет святитель Феофан, «есть и высшее состояние – жизнь созерцательная, в которой и испытания созерцательные». «Неуклонное испытание заповедей Божьих», – пишет святитель Феофан, – «приводит к очищению сердца, сердце же чистое открывает уму окно в духовный мир, и ум, достигнув этой степени, созерцает тайны Божии» [9]. И хотя святитель Феофан замечает, что это состояние и предметы созерцания ведают те, которые сподобляются сего, уход его от мира в затвор дает основание думать, что и святитель был не чужд этого блаженного состояния.

В завершение, хотелось бы отметить, что святитель Феофан продолжает многовековую церковную традицию духовно-нравственных толкований Псалтири. Он предваряет каждое толкование псалма замечанием, что его толкование мало что имеет своего, все заимствованно у святых отцов и учителей Церкви, потрудившихся в толковании. Действительно, святитель Феофан часто ссылается на древние толкования святителей Афанасия Великого и Василия Великого, Амвросия Медиоланского, блаженного Августина, блаженного Феодорита Кирского, епископа Илария Пиктавийского, Евфимия Зигабена. И в этих его настойчивых ссылках на отцов Церкви, как кажется, не только авторская скромность святителя Феофана, но и желание подкрепить свое слово авторитетом великих. Дело в том, что святитель Феофан именно так понимает значение Священного Писания в Церкви. Слово Божие дано Церкви, и опыт Церкви, по его пониманию и проживанию, и многообразен и един. Каждая личность, пытающаяся жить согласно Слову Божию, вносит свое понимание и свой опыт в церковную сокровищницу. Но в этом многообразии – единство, ибо «дух один и тот же, Господь Один и Тот же, Бог Один и Тот же». И личный духовный опыт святителя Феофана, проверяемый Словом Божиим, и его церковное понимание давало ему основания руководить духовной жизнью тех, кто ему доверился.

Если обратиться к образному разделению людей на мудрецов и простецов, которое применяется и в духовной жизни, святителя Феофана, несомненно, следует отнести к мудрецам. Однако с этими образами в истории Русской Церкви связана серьезная проблема. Российскую духовную школу, питомцем которой являлся святитель, неоднократно обвиняли в самодостаточности, оторванности от церковного опыта, литургической жизни, молитвы. Школьной учености ставили в упрек то, что она не может быть полезной для Церкви, не может решать ее актуальные проблемы и главную проблему – руководство ко спасению. Крылатым стало известное выражение протоиерея Георгия Флоровского о российских духовных школах XVIII века: «богословие на сваях», то есть отделенное от питательной среды, питательной почвы, не укорененное в ней. Преодоление этого разрыва давалось непросто и стоило подвига многих поколений русских богословов. И святитель Феофан, как представитель этой духовной школы, внес немалый вклад в преодоление этого разрыва. Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский, оценивая реформу духовной школы, проведенную в начале XIX века, выделял главные ее достижения: «Введено преподавание “деятельной богословии”, таким образом, богословское учение сделалось ближе к употреблению в жизни». Святитель Феофан был выпускником этой преобразованной школы, он окончил Академию в 1841-м году, и деятельное или практическое богословие ему представлялось средоточием всего богословия, центром, который связывает все области богословской науки с жизнью. И может быть поэтому, будучи ректором, он преподавал нравственное богословие. В том же направлении святитель Феофан выстраивал всю свою жизнь, и вершиной этого богословского познания и ведения стал затвор.

В 1890-м году Санкт-Петербургская духовная академия возвела святителя Феофана в ученую степень доктора богословия. Это событие было знаковым – в высшую богословскую степень возводился не только бывший ректор Академии, но и истинный монах-подвижник, аскет. Однако важно и то, что в обоснование присвоения этой ученой степени (а комиссия Санкт-Петербургской Академии, образованная академическим советом, изучала его труды) была положена мысль о том, что экзегеза святителя Феофана является образцовой, так как в ней дано не только толкование Писания, но и указан возможный способ его применения в жизни. Действительно, святитель Феофан является ученым-богословом не только в конкретном, узком смысле этого слова, но в лучшем и широком его понимании, то есть, богословом, который не только толкует, но и дает основания для применения этого толкования в духовной жизни [10].