Хохлова Анна Борисовна,
кандидат педагогических наук, старший преподаватель кафедры теологии
и религиоведения Курского государственного университета.

Значение наследия Феофана Затворника для развития современной педагогической науки

Развитие педагогической науки и образования осуществляется на основе понимания сущности человека, поэтому обоснование нового теоретического знания, разработка каких-либо новшеств в воспитании предполагает новое видение человека, на воплощение которого будет нацелена педагогическая деятельность. По мнению ряда исследователей (А.С. Запесоцкого, А.А. Королькова, В.А. Сластенина, В.И. Слободчикова и др.) «антропологический принцип в образовании задает наиболее общее направление развития педагогической теории и воспитательной практики. Его содержание модифицируется в зависимости от того смысла, которым наделяет конкретная культурная эпоха понятие “человек”» [1], и в зависимости от мировоззренческого видения самого образа человека.

О необходимости исследований, направленных на целостное постижение человека, развитие его внутреннего потенциала, его способностей, в том числе и творческих, поскольку только творческий человек может создавать нечто новое, пишут ведущие современные ученые России: А.Г. Асмолов, Б.М. Бим-Бад, Д.И. Фельдштейн, В.Д. Шадриков и др.

Сегодня антропологический подход является одним из наиболее перспективных в образовании (В.И. Слободчиков и др.) [2], в рамках которого обсуждаются «предельные», «фундаментальные» вопросы существования и воспитания: происхождение человека, назначение и цель его жизни, внутреннее устройство, сущность духовно-нравственной сферы, поскольку без подлинного понимания духовности мы не сможем ответить на вопрос: что такое человек?

Последний аспект является важным моментом совместных разработок светской и религиозной педагогической мысли, поскольку религиозная антропология и педагогика обладают огромным потенциалом для решения данной проблемы, раскрывая целостное видение человека и указывая адекватные средства для становления собственно «человеческого в человеке», раскрытия его человеческого потенциала.

При этом следует указать один существенный момент – светская педагогика, разрабатывающая проблемы инноватики, указывает, что природа подобного рода способностей человека изучена далеко не в полной мере. В связи с чем, В.Н. Пушкин отмечает, что различные примеры эвристической деятельности, научных открытий имеют нечто общее, а именно, «та или иная творческая мысль или решение приходит внезапно, как некое откровение, как результат работы каких-то неизвестных человеку таинственных сил», причем «природа этой неосознаваемой человеком работы мозга до сих пор не раскрыта» [3].

Нам же представляется, что само решение проблемы понимания получения нового знания, открытия невозможно при исследовательских подходах, исключающих духовное начало в человеке.

Православная педагогика говорит о том, что сам процесс совершенствования и преображения человека возможен благодаря наличию духа – «это та сторона внутренней жизни, которая обращена к Богу, добродетели, Небу и вечности» [4].

Духовность является важнейшим свойством человека и проявляется в его потребности и способности познавать сокровенную суть окружающего мира и самого себя (разум) – стремление к познанию истины; руководствоваться в своей деятельности высшими ценностями и поступать в соответствие с голосом совести – стремление к исполнению добродетелей; и, в стремлении к совершенству и красоте, удовлетворить которое возможно посредством созерцания прекрасного, и, прежде всего, общения с Высшим Первоначалом, Богом.

Обозначенный круг проявлений духовной сферы личности определяет «норму человечности» (собственно человеческое в человеке) и предоставляет широкие возможности для приобщения к абсолютным ценностям, постижения истины, личного совершенства и обновления человека, т.е. раскрытия подлинно человеческого потенциала.

Следует отметить, что это важнейшая характеристика не только для религиозных учений, но и для философских. Так, Г.В.Ф. Гегель писал, хотя и в другом контексте, что «лишь духовное содержание, имеющее ценность и интерес в себе и для себя, укрепляет душу и создает такую непосредственную опору, такую субстанциальную сердцевину, которая есть мать самообладания, благоразумия, присутствия и неусыпности духа; оно превращает взращенную на ней душу в ядро, имеющее самостоятельную ценность, абсолютную цель; лишь оно составляет фундаментвсеобщей пригодности, и его нужно закладывать во всех сословиях» [5].

Итак, результатом духовного развития человека становится не только его духовное преображение, но и развитие всех «частей и сил» человека, благодаря чему обретается его целостное видение.

Вместе с таким целостным преображением человека происходят изменения и в процессе познания. Например, это способствует пониманию мышления как способности познания, понимания мира (вещи, явления и т.д.) не как некой отвлеченной сущности, а как понимания его «разумного устроения».

Помимо рассмотрения общей проблемы познания мира, человека, явлений, духовный подход дает возможность понимания также отдельных моментов познания, связанных с открытием нового знания. Так, важнейшей проблемой философии, психологии, антропологии, физиологии и ряда других наук является проблема постижения таких явлений как «интуиция», «озарение», «инсайт» и т.п. Как мы знаем, пока наука, на уровне ее великих мыслителей: А.Пуанкаре, А.Энштейн и др. – утверждает, что это явление представляет великую тайну.

Приблизиться к постижению этой тайны помогает святоотеческое наследие, в том числе и учение Феофана Затворника. Его учение дает возможность понимания интуиции, как духовного явления познавательной способности человека. Святитель говорит о том, что собственно и является сущностью интуиции, инсайта, озарения: «То особенно замечательно, что просвещаемые благодатию нередко созерцают значение вещей без особенной помощи со стороны рассудка, то есть рассудок у них еще не знает фактического строя вещей или знает его отчасти, а они уже созерцают их значение» [6].

Однако, все-таки первоначальным этапом процесса познания является деятельность рассудка. Феофан Затворник относит рассудок к душевной деятельности – это «способность, обращенная на познание видимого, тварного, конечного» [7], он ориентирован на понимание окружающей действительности и оперирует четко сформулированными понятиями и определениям. Деятельность рассудка основывается на воображении и памяти, которые с помощью чувств и наблюдения собирают для него материал. Все собранные таким образом сведения рассудок должен преобразовать в ясные понятия и сформировать из них знание.

Феофан Затворник выделяет в деятельности рассудка две стороны: формальную и материальную. К первой он относит приемы, которые употребляет рассудок для приобретения необходимых знаний: составление понятий, суждений и умозаключений, обобщение и развитие мысли. Но более значима вторая сторона – ее составляют предметы, к которым обращается рассудок в процессе познания: свойства и состав вещей, причина и действие, цель и средства. Основой для рассудка в обоих случаях должны быть наблюдение и опыт, а средством – обобщение и «наведение», иными словами рассудок делает обобщения, определяет и развивает мысль. Наука является венцом мыслительной работы рассудка.

Работа рассудка способствует развитию в человеке определенных добрых качеств, «добродетелей рассудка», как называет их святитель Феофан: труд, добросовестность, внимательная осмотрительность (особенно при работе с фактами), доверие к окружающим, и др. Но выделяет святитель и противоположные данным добрым качествам пороки, среди которых заносчивость, неосмотрительность, недобросовестность и др. Он пишет, что при всей его важности и необходимости, рассудок обладает существенным изъяном, даже и у ученых: «Многие из них обладают познаниями точными, многотрудными, изыскательными, между тем как стоят, видимо, вне благодатного царства и по образу мыслей, и по жизни». Однако, «некоторые видимые успехи надоумляют их чуждаться всякой помощи свыше и располагают верить, что они целы и невредимы. Но такая самоуверенность сейчас и обличает нездравость их рассудка, ибо здравый всегда осязательно видит и указывает свои слабости и свою немощь. Если теперь эта заносчивость обща почти всем крепким рассудкам, то все их надобно считать поврежденными» [8].

Рассматривая в целом недостатки рассудка, у людей, отчужденных от Бога, Феофан Затворник отмечает следующее: у одних он действует только формально; другие более склонны к приобретению самих познаний и собирают богатство сведений; третьи не проводят глубокую мысленную работу. Показанные недостатки обличают нездоровье рассудка и болезненное состояние всей души, причина этого кроется в духовном повреждении человека. Иное положение в человеке, просвещаемом свыше: в рассудке, под действием благодати происходит уничтожение несовершенств и его оздоровление.

Каждая вещь, творение кроме фактического видимого, осязаемого содержания, исследуемого рассудком, обладает и внутренним, «созерцаемым существом». «Во всякой вещи есть своя сокровенная мысль – животворная ее сущность» [9].

«В мире мы всегда видим видимую, являемую сторону, под нею — силы и стихии, а под ними еще должны усмотреть и кроющуюся там мысль Божию. Сия мысль — цель наших усилий; постижение ее и есть собственно знание, а прочее все — подготовительные сведения» [10]. В связи с этим, цель познаний человека заключается в том, чтобы увидеть Божественный замысел в мире и каждом его творении, «усмотреть кроющуюся там мысль Божию», а постижение этой мысли, открывшейся истины, и будет составлять собственно знание.

Осуществить же эту цель способна только сила божественного порядка, и такой силой, по мысли Феофана Затворника, является разум, который он относит к высшей части существа человека – духу. Предметом познаний разума является Верховное Существо – Бог и божественный вечный порядок вещей.

Идеальное, по мысли Феофана Затворника, есть ничто иное как замысел Бога в творении той или иной вещи, а познание и есть открытие этого замысла. Такой подход принципиально отличен и от идеалистического, где некое идеальное из себя порождает материальный мир, и от материального, где природа сама по себе порождает идеальное.

Поэтому осуществить познание такого рода явлений возможно, как отмечает святитель Феофан Затворник, только с помощью силы Божественного свойства. «Познать сокровенное тварных вещей, положенное в них от ума Божественного, можно только посредством силы Божественного свойства. Сия сила в нас есть дух, и в духе разум» [11].

«Деятельность разума выше обычного познания», поскольку предметом его познаний является «верховное Существо – Бог и Божественный вечный порядок вещей», находящий отражение как в духовном мире, так и в устройстве тварной природы и человечества. Человек обладает такой способностью благодаря наличию в нем духа, который святитель Феофан называет «органом общения с Богом».

Итак, духу человека свойственно стремиться к познанию идей высшего мира, поскольку в нас есть потребность Божества, нравственного порядка, лучшей жизни вечной. Основным инструментом этого познания выступает разум, который, однако, как отмечает святитель Феофан, «есть только зрительная сила духовного мира», поэтому для дальнейшего развития приобретенного знания необходимо «упражнять силу духовного зрения действительным зрением…», посредством общения с Богом и духовным миром [12].

В межличностном процессе Богообщения, осуществляемого между двумя личностями – Богом и человеком, происходит совершенствование высших свойств человека, а неясное, неопределенное знание становится подлинным знанием духовных вещей. «Чем дальше личность движется по пути соединения с Богом, тем сознательнее она становится. На высших ступенях духовного пути оно проявляется как познание Пресвятой Троицы… Наоборот, незнание, в своем крайнем пределе, не что иное как ад – предел падения человеческой личности» [13].

Феофан Затворник указывает на очень важную фундаментальную причину несовершенства человеческого познания – грехопадение, вследствие которого произошло “смятение” (расстройство) в составе человека: дух, отдалившись от Бога, потерял свою силу и подчинился душе, поэтому разум в человеке, пребывающем в неестественном, падшем состоянии, в отдалении от Бога, утратил инструменты познания, в результате чего знание о духовном мире предположительно, неверно, частично и односторонне. В связи с этим, истина содержится в уме, как нечто чуждое. «Знание лежит не в уме их, а как бы на уме, как пыль, готовая тотчас слететь, то есть оно не сорастворилось с существом его, почему не уничтожается в нем свойственная ему предположительность, и оно часто подвергается нападениям сомнения, иногда очень глубоким» [14].

Словом, грех приводит к омрачению разума, для такого человека сокрыта истинная мудрость, и он пребывает в состоянии неведения Бога.

Напротив, разум, сопричастный благодати Божией, дает возможность лучшего понимания истины, нежели рассудок: «Такое, впрочем, совершенство знания в духе облагодатствованного есть плод более разума, нежели рассудка, или, лучше, следствие восполнения рассудка разумом. Что же происходит в самом рассудке? Уничтожение его несовершенств, не только произвольных, но нередко и непроизвольных, и его оздравление. Благодать, пришедши, не приносит с собою много сведений, но научает человека вниманию и как бы обязывает к точному рассмотрению вещей; она не истолковывает ему законов мышления, но вливает любовь к истине, которая не позволяет уклоняться от путей правых и слишком полагаться на отвлеченности, следовательно, поставляет его на истинную средину и утверждает в ней, чего он сам собою сделать никак не может. От сего нередко и не посвящавший себя наукам человек становится рассудительным и здравомыслящим и долгими опытами жизни наконец приобретает истинную, достаточную не на его одного долю мудрость» [15].

Итак, человек, просветленный благодатью Божией, не только получает возможность «созерцания» истины, но и обретает мудрость, поскольку Божественная благодать способствует очищению внутреннего человека и открывает око ума. Знание теперь носит живой, опытный, истинный характер, поскольку основано на личном духовном опыте. Поэтому, как отмечает В.Н. Лосский, «духовная жизнь – возрастание человеческой личности в благодати – всегда сознательна, тогда как бессознательность – признак греха, ''сон души''» [16]. Господь открывает неизреченные тайны любящим Его и питает душу человека нетленной радостью, ибо «чего не видел глаз, не слышало ухо, и что на сердце человеку не приходило, то приготовил Бог любящим Его» (1Кор.2,9). Святой Исаак Сирин называет этот духовный разум высшим духовным созерцанием, «чувствованием сокровенного» [17].

А для действительного постижения истины необходима «цельность разума» (И.В. Киреевский), ибо совершеннейшим знанием, по мысли Феофана Затворника, обладает тот, кто в себе соединяет просвещенный благодатью разум с многознающим рассудком, в процессе чего происходит «восполнение рассудка разумом». Ибо «благодать, пришедши, не приносит с собой много сведений, но научает человека вниманию и как бы обязывает к точному рассмотрению вещей; она не истолковывает ему законов мышления, но вливает любовь к истине» [18]. При этом процесс научного познания обретает качественно новый результат благодаря возвращению добродетелей рассудка в глубину сердца, «у научного человека образуется особый метод исследования, особое чутье к открытию истины и истинного пути к ней» [19]. Этот способ познания можно назвать интуитивным или эвристическим.

Для образования это открытие и это требование важно тем, что дает возможность понять, что сочетание упорной умственной работы (рассудочной деятельности) самого человека и помощи Божественной благодати (откровение разума) предоставляет человеку новые перспективы в процессе поиска нового знания. Поэтому в педагогической системе святителя Феофана образование ума органично связано с духовным развитием человека. Феофан Затворник пишет: «Напечатлевать истины веры в уме, поставляя их распорядителями всех других познаний и понятий, и вести питомцев неуклонно по указанию попечительной нашей матери – Церкви, и выйдут дети, крепкие умом и добрые сердцем, добрые добротою прочною и непоколебимою. Где в какой-либо отрасли познания допускаются понятия, противные истинам веры, там омрачают ум воспитываемых и обессиливают его примесью лжи, а где сверх того каким-нибудь образом отчуждают от Церкви, там портят и сердце, дозволяя раскрываться в нем и крепнуть противоестественным страстным чувствам и расположениям» [20].

А поскольку духовное начало является определяющим в познании мира, то соответственно и в образовании требуется в его основу положить духовно-нравственное воспитание.

Тем самым учение Феофана Затворника позволяет правильно понять и организовать умственное воспитание, не превращая его в самоцель и не считая интеллект самоцелью. Это становится возможным благодаря тому, что результатом духовного развития человека становится не только духовное преображение человека, но и преображение всех сил и сторон души: ума, воли и чувств. «Что значит просветить ум?», – вопрошает святитель. «Значит – запечатлеть в нем необходимые понятия о всем сущем, а именно понятия о том, что есть Бог, какие Его свойства, в каком отношении Он находится к миру и к нам; что такое этот мир, как он устроен, откуда он, чем держится и куда стремиться; что такое человек, каково его назначение и цель существования, что ожидает нас в будущем и т.д. «Совокупность таких познаний и составляет мудрость, которую всегда так ищет человек. Нет человека, которого бы не тревожили эти вопросы. Но настоящее, верное их решение содержится в Откровении и преподается Святою Церковью» [21].

Итак, мы видим, что создание системы образования, ориентированной на формирование творческой личности, личности, направленной на поиск нового, возможно только при духовном подходе, поскольку только в процессе образования, осуществляемого на основе духовного развития, «человек обновляется в познании» (2-е Кор.3,10), осуществляется «обновление ума» (Рим.12,2). «Причем «обновление ума» не есть просто утончение или усовершенствование его, а есть его преображение, т.е. превращение в функцию целостного духа» [22].

Итак, сочетание упорной умственной работы (рассудочной деятельности) самого человека и помощи Божественной благодати (откровение разума) указывает новые перспективы на пути разума в поисках истины.

Таким образом, религиозный подход в объяснении процесса поиска нового знания исходит из той предпосылки, что он не ограничивается только знанием, полученным самим человеком, но включает и знание, которое открывает ему Бог, поскольку, как отмечает В.В. Зеньковский, «индивидуальный разум должен быть восполнен благодатной помощью Свыше» [23]. Поэтому «идея синергизма» в познании, в открытии и постижении нового знания является основополагающим принципом христианской гносеологии.