Андрей Кретов
(Екатеринодарская Духовная семинария, III к.)

Научно-богословское и аскетическое делание в жизни святителя Феофана Затворника

Исследуя жизнь Святителя Феофана Затворника Вышенского, невольно задаешься вопросами: какие принципы должны быть главными при изучении его трудов, какова цель и задачи этого изучения? Ответы на эти вопросы мы можем найти в жизни и трудах самого преосвященного Феофана, и именно эти ответы должны явиться руководством в нашей жизни.

С молодых лет Святитель следовал словам старца Парфения, сказанным ему после пострига: «Вот вы ученые монахи, — говорил старец, — набравши себе правил, помните, что одно нужнее всего: молиться и молиться непрестанно умом в сердце Богу, вот чего добивайтесь»[1]. Являясь ректором Киево-Софийского духовного училища, он преподавал латинский язык. К этому времени относят начало его изучения аскетических трудов святых отцов. По словам его племянника И.А. Крутикова, «...он изучал их и практически, и научно...»[2] Когда Святитель нес свое послушание в Санкт-Петербургской духовной академии на должности бакалавра по кафедре нравственного и пастырского богословия, он писал: «Ученою должностью начинаю тяготиться до нетерпимости. Пошел бы в церковь, да там и сидел»[3]. Замечательно, что в этот период иеромонах Феофан пишет первый серьезный труд в области нравственного богословия – «Краткое учение о богопочитании».

Особого внимания заслуживает его пребывание на Святой земле. Будучи членом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, святитель Феофан получает возможность изучать рукописи библиотек древнейшего монастыря Саввы Освященного, учит греческий, французский, еврейский и арабский языки, знакомится с другими вероисповеданиями, пишет иконы. Главными трудами  Русской Миссии в Иерусалиме были богослужения, молитва у Гроба Господня, духовное окормление и поддержка прибывающих в Иерусалим русских паломников. Святитель принимал деятельное участие в этих трудах. За границей, Промыслом Божиим, ему суждено было получить подготовку к важнейшему делу своей жизни — подвигу в затворе. Здесь он собрал целую библиотеку древней святоотеческой, главным образом, аскетической письменности, опытно исследовал поприще духовных подвигов древних христианских аскетов. На православном востоке, самой родине христианства, иеромонах Феофан глубоко пережил возвышающие и очищающие душу религиозные чувства. По возвращении, его жизнь стремительно идет к заветной цели — затвору.

Затвор — время особого аскетического подвига и умственного труда преосвященного Феофана. Его дух постоянно был в молитвенном настроении. Напряженный умственный труд и физические занятия в виде различных рукоделий чередовались между собою в течении дня. Результатом этих подвигов явились великие добродетели — полная нестяжательность, беспредельная любовь и милосердие к ближним, совершенное постничество и глубокое, истинное евангельское смирение. О своем затворе епископ Феофан говорил так: «Из моего запора сделали затвор. Ничего тут затворнического нет. Я заперся, чтобы не мешали, но не в видах строжайшего подвижничества, а в видах беспрепятственного книжничества»[4].

Плодотворность его сочинений сравнивают с трудами святых отцов IV века, и, как отмечают исследователи,  они отражают дух учения Христова. По характеру и содержанию сочинения преосвященного Феофана можно разделить на три группы: нравоучительные, экзегетические и переводы. В нравоучительных сочинениях он преподает основы святоотеческой психологии, изображает идеал истинной христианской жизни, жизни единственно для Бога и в Боге. К этому разделу относится и особый вид литературной деятельности затворника — проповеди и разнообразные по содержанию многочисленные письма, но основной тон их нравоучительный. Его переводческая деятельность стоит в тесной связи с другими трудами в области богословия. Важнейшие из переведенных работ — «Добротолюбие», «Слова» преп. Симеона Нового Богослова, «Невидимая брань» преп. Никодима Святогорца. Изъяснение слова Божия — одно из важнейших и излюбленных дел жизни  епископа Феофана. Как отмечал протоиерей Георгий Флоровский, он обладал «чуткостью и умением схватывать дух первоисточника»[5]. Святитель мечтал дать обстоятельное толкование всех библейских книг, особенно Нового Завета, но, ввиду особой занятости, успел истолковать только Послания апостола Павла (без Послания к Евреям), 118 и 33 псалмы и, размышляя над Евангелием, написал «Евангельскую историю о Боге Слове». По глубине понимания священного текста, по полноте и широте его изъяснения, а также по простоте и общедоступности изложения экзегетические труды преосвященного Феофана занимают особое, исключительное место в нашей духовной литературе. Они дали их автору высшую ученую степень — доктора богословия.

В завершение – слова самого святителя-затворника, написанные относительно изъяснения 33 псалма Давида: «Предлагаемые заметки вызваны желанием не столько дать ученое толкование псалма, сколько представить опыт, как обращать в созидание духовное столь употребительные в церкви Давидские песни, извлекая из них уроки для упорядочения своих мыслей и доброго настроения своего сердца и всей жизни»[6]. Этими словами можно охарактеризовать всю богословскую деятельность святителя Феофана, основным принципом которой является синтез научного и аскетического делания, а главной темой – спасение во Христе.

[1] Святитель Феофан Затворник (1815-1894)[электронный ресурс]/ сайт “theophanica.ru”. – Режим доступа: http://www.theophanica.ru/hierarch_theophanes_the_recluse_biography/index.php - Загл. с экрана.

[2] Там же. Георгий (Тертышников), архимандрит. Светильник Земли Русской: Жизнь и деятельность святителя Феофана Затворника. [электронный ресурс]/  – Режим доступа: http://www.svtheofan.ru/images/stories/docs/2010/bogoslov-trud.doc. - Загл. с экрана

[4] Флоровский Георгий, прот. Пути русского Богословия. Минск: издательство белорусского экзархата, 2006. С. 388.

[5] Флоровский Георгий, прот. Пути русского Богословия. Минск: издательство белорусского экзархата, 2006. С. 389.

[6] Смирнов П. А. Жизнь и учение святителя Феофана Затворника. Калуга: Синтагма. 2008. С. 328.

По материалам сайта: theophanica.ru