Проповедь на тамбовской земле при святителе Феофане Затворнике
По материалам «Тамбовских епархиальных ведомостей»

В 1860 г. Святейшим Синодом было принято решение об издании во всех епархиальных городах ежемесячных журналов духовного содержания. Епархиальные ведомости на долгие годы стали единственным источником информации о местной церковной жизни, истории и подвижниках. Святитель Феофан основал два епархиальных издания. По его благословению с 1861 г. стали издаваться «Тамбовские епархиальные ведомости», а с 1864 г. – «Владимирские епархиальные ведомости». Святитель Феофан не только основал эти журналы, но активно сотрудничал с ними, формировал издательскую программу. Эта творческая связь не прерывалась до кончины святителя.

Первый номер «Тамбовских епархиальных ведомостей» (далее – ТЕВ) вышел в свет 2 июля 1861 года и имел две части:

1) Официальную часть, в которой публиковались распоряжения Святейшего Синода, епархиальной власти, епархиальная хроника и новости, отчеты различных обществ и др. и

2) Прибавления (В 1880-х гг. этот раздел получил название «Неофициальная часть»), где публиковались материалы духовно-нравственного содержания,  проповеди, катехизические поучения, наставления святых Отцов.

Редактором ТЕВ являлся ректор Тамбовской семинарии, а цензором выступили преподаватели семинарии в священном сане.

Первоначально ТЕВ выходили еженедельно, что требовало от редакции напряженной работы по созданию и формированию основных рубрик, по подготовке разнообразных материалов. Издание было прервано в 1918 г. и возобновлено лишь в 2009 г.

Значительное место на страницах дореволюционного журнала отводилось проповеди, которую святитель Феофан считал особым даром: «Проповедничество с церковной кафедры – особый дар. Рассуждающих добре и пишуших добрые рассуждения много. Но в проповеди рассуждение занимает служебное место, а пишет и говорит авторски иной деятель… и тут чем меньше рассуждения, тем лучше. Самая хорошая проповедь та, которая сама склеивается и выливается» [1].

Центром проповедничества в Тамбове стал Казанский мужской монастырь при архиерейском доме. Проповеди за Литургией обычно произносил епископ Феофан, а во время всенощного бдения – священники-преподаватели семинарии. В дни Великого поста проводились беседы в кафедральном соборе, которые вел о. Георгий Хитров.

Стремление к широкому просвещению и распространению проповедей нашло отражение и в многочисленных публикациях ТЕВ, где печатались проповеди как знаменитых учителей Церкви, так и современников – церковнослужителей Тамбовской епархии. Первые номера журнала открывались проповедями святителя Иоанна Златоуста, одного из трех вселенских учителей, знаменитого проповедника Восточной Церкви, Ефрема Сирина, Григория Богослова, Тихона Задонского (что было связано с открытием мощей святого 13 августа 1861). Причем, поучения редакция старалась расположить в соответствии с днями церковного и гражданского календаря. Например, рядом с поучениями Иоанна Златоуста на Новый год [2] и против роскоши в столе [3] было напечатано «Слово к простому народу на Новый год» священника Иоанна Кобякова [4].

Проповеди священнослужителей Тамбовской епархии, напечатанные в Прибавлениях к ТЕВ, были посвящены по преимуществу вопросам практическим, тем проблемам, с которыми ежедневно сталкивался приходской священник, а также вопросам, связанным с современными общественными явлениями:

«Беседа по прочтении Высочайшего Манифеста о даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей и об устройстве их быта» священника Иоанна Кобякова [5];

«Поучение о беспорядках в церкви Божией во время венчания браков» священника Иоанна Сладкопевцева [6];

«Речь о заведении школы грамотности» священника Феофилакта Стандровского [7];

«Слово к тем, которые не говеют ежегодно и не причащаются Св. Таин» священника Иоанна Сладкопевцева [8];

«Речь к воспитанникам Тамбовской гимназии после молебна пред началом учения» священника Георгия Хитрова [9];

«Слово к крестьянам, редко посещающим храм Божий в Воскресные и праздничные дни» священника Иоанна Кобякова [10];

«Речь о прекращении ночных игрищ» священника Феофилакта Стандровского [11].

 

Уже в первое полугодие по основании журнала были опубликованы две теоретические статьи по гомилетике: «О проповедническом долге православного священника» о. Георгия Хитрова и «О церковном проповедничестве в городах» о. Иоанна Сладкопевцева. Нам пришлось просмотреть всю подшивку журнала, и подобных обобщающих работ по искусству проповеди больше нигде не встречалось. Своеобразным венцом теоретических исследований в области гомилетики явилась статья самого святителя «Как составить проповедь?», опубликованная в журнале в октябре 1862 г. (отд. изд.: 1868) [12]. Эта статья и до сего времени является кратким, емким руководством для всех пастырей-проповедников, в котором четко обозначены отличительные черты и цели проповеди, ее типы, а также задачи проповедника.

Рассмотрим основные положения статей о. Георгия Хитрова и о. Иоанна Сладкопевцева.

Первая из них «О проповедническом долге православного священника» [13] принадлежала знаменитому проповеднику, миссионеру, историку и духовному писателю Тамбовской земли настоятелю Тамбовского собора Георгию Хитрову [14] (1820 – 8 августа 1893). Творческое наследие о. Георгия включает 18 публикаций, среди которых можно отметить основные: «Поучения на дни праздничные, воскресные и разные случаи (Тамбов: Тип. полк. Панова, 1860); «Историко-статистическое описание Тамбовской епархии» (Тамбов: Тип. К.И. Закржевского, 1861); «Учение православной церкви о богослужении (или литургика) с общим введением» (Тамбов: Тип. Н.А. Закржевской, 1869).

Талант известного и любимого прихожанами проповедника был отмечен многочисленными церковными наградами, среди них: в 1849 г. за усердную службу и проповедание слова Божия о. Георгий награжден набедренником; 24 июля 1861 года за ведение внебогослужебных собеседований ему изъявлена благодарность преосвященного епископа Феофана с внесением в формулярные списки, «в образец другим, за особенное усердие и труды в составлении поучений» [15], в этом же году он награжден золотым наперсным крестом.

Современники вспоминали об о. Георгии «как о способнейшем и ревностнейшем ораторе-проповеднике, бывшим в свое время любимцем всего города; в 1860 и 1861 годах его библейские поучения в каждый воскресный день на этой соборной кафедре привлекали к ней весь город – и архипастыря и весь клир, а равно и множество лиц из всех сословий» [16].

Проповедь, по мнению о.Георгия, является обязательной частью православного богослужения: «проповедание не только имеет тесную связь с православным богослужением, но составляет его неотъемлемую часть и имеет важное значение, как святое эхо глаголов Господних, как применительное изъяснение общей воли Божией» [17].

По отношению к богослужебному кругу и по влиянию на христиан проповедь – «продолжение дела пророков и апостолов» [18]. «Церковный устав, определяя предметы и порядок богослужения, всегда вместе с тем назначает и поучение, приличное времени и случаю в круге церковных служб; на некоторые службы указаны места из творений Святых пастырей и учителей, для произнесение в назидание православных христиан» [19].

Исходя из определения проповеди, ее содержание может быть обширным: «предела для содержания церковной проповеди нельзя указать с решительной точностью. Предел этот совпадает с пределами откровения и учения церковного, которых предметы неисчерпаемы» [20]. Проповедь «не обязана избирать своим содержанием и разъяснять ходячие современные мнения, взгляды, возгласы, ложные убеждения и опасения, предметы суеты, роскоши и моды; не обязана восхвалять судорожные стремления к внешним улучшениям, ко всем житейским обновам, которые также незаметно исчезают, как незаметно проходит образ земного мира (1 Кор. 7, 31); не обязана и отстаивать направление и успехи земных и оземляющих душу наук, искусств, художеств, промышленности и проч., но обязана подмечать все движения современности добрые и худые, и в особенности движения, которых свойство и плод, только красный по виду, не вдруг можно разгадать» [21].

Однако «живая проповедь обязана следить, по крайней мере, за преобладающими в ближайшем обществе явлениями современности, чтобы показать, как одни из них согласны с духом Христова Евангелия, как другие приготовляют и производят отчуждение от церкви православной, и как иные требуют от христиан всевозможной осторожности в обращении с ними» [22].

Задачей проповедника является освящение современных явлений жизни в соответствии с церковным учением, что требует от проповедника духовного просвещения «самого основательного, самого обширного; ему нужно иметь и просвещение мирское, светское; ему надобно стоять никак, по крайней мере, не ниже общего уровня современного просвещения; и в особенности ему нужны уменье и твердость – не изменить духовной мудрости для просвещение мирского, которое в светской литературе также иногда, хотя не по праву, называется духовным, которое столько обольстительно, и которому столько отдается почета» [23].

Основная задача проповеди – назидательность (об этом требовании подробно пишет и святитель Феофан). Большинство проповедей понимаются не одним разумом, но и нравственным чувством. Подробно описаны в статье о.Георгия и требования к форме изложения проповеди: «Нужно, чтобы проповедь объясняла свой предмет определенно, последовательно, оживленно» [24]. Среди недостатков проповедника отмечаются «скудное раскрытие высоких и важных истин, неопределенность в выборе предмета для поучения, от чего происходит естественно сбивчивость в его объяснении, сухость, вялость, принужденность изложения, торопливое или боязливое произношение» [25]. При отсутствии этих недостатков проповедь приобретает черты народности, и прежде всего – церковной народности. 

И, наконец, в яркой и образной форме автор перечисляет основные качества церковной проповеди, по сути сравнивая ее со священнослужением: «Церковь в своих священнодействиях употребляет свечу, масло, ладан, вино и пшеницу. Вот символы качеств, какие всегда желательны и обязательны для нашей проповеди. В ее священнодействии взамен свечи служит ясность, отчетливость мыслей и выражений; вместо елея она умащается духом назидания, сокрушения, умиления и любви к грешнику; вместо ладана в ней благоухает любомудрие истины и целомудрие слова; ее вино возбуждает, одушевляет, увлекает сердца слушателей к веселию вечному; ее пшеница предлагается чадам Церкви, как чистая, животворная пища Божия Слова. Без этих качеств наша проповедь не будет иметь силы, назидательности, обязательности, не будет церковным богослужебным священнодействием» [26].

Вторая статья, опубликованная в ТЕВ, была посвящена специфике проповедования в городах: «О церковном проповедничестве в городах» [27]. Автор – священник Иоанн Максимович Сладкопевцев [28] (1826 – 9 декабря 1888), более 30-лет преподавал Тамбовской духовной семинарии, а в последние 5 лет жизни был настоятелем соборной церкви города Козлова.

За особенное усердие и труды в составлении поучений, произносимых о. Сладкопевцевым при кафедре епархиального преосвященного, в течение 10 месяцев еженедельно, от лица преосвященного Феофана 24 июля 1861 года ему была объявлена благодарность со внесением в формулярный список «в образец другим, за особенное усердие и труды в составлении поучений» [29]. В том же году о. Иоанн Сладкопевцев определен был членом комитета для пересмотра поучений священно-церквонослужителей, представляемых местному Преосвященному. 31 мая 1869 г. определен епархиальным преосвященным цензором Тамбовских епархиальных ведомостей и проповедей, произносимых при кафедре местного епископа (в должности цензора проповедей он продолжал состоять и по городу Козлову, по перемещении туда настоятелем соборной церкви).

В статье «О церковном проповедничестве в городах» о. Иоанн рассматривает особенности проповедования в городах. Слушатели сельского пастыря в значительной степени отличаются от городских, поэтому и сама проповедь должна также отличаться. Замечено, что если сельские прихожане теснятся к аналою проповедника, то в городе большинство уходит из храма, когда начинается проповедь. Автор пытается обозначить причины малоуспешности проповеди в городах. Среди них – как внешнее обрядоверие «цивилизованных» граждан, так и зависимое положение духовенство в городской среде. Подводя итоги, автор замечает: «При разладе с Церковью и ее постановлениями, так ясно выражающимися в жизни большей части христиан-граждан, мы не можем не заметить какой-то разъединенности пастырей с пасомыми, какой-то холодности и отчуждения последних к первым. Нет сомнения, что это зависит от видимого превосходства в жизни большей части граждан пред своим священником, или от полной зависимости в средствах последнего от первых. Мы убеждены, что в селах священник-проповедник живет ближе к своей пастве и стоит выше ее. В городе наоборот. Не в этом ли скрывается одна из главных, могущественных причин малоуспешности нашего градского церковного проповедничества?» [30]

Вопросам особенности служения и проповедования в городах была посвящена также статья учителя Ивана Кроткого «Письмо к брату о священническом служении» [31], в котором автор отвечает на вопрос своего брата-священника, который под влиянием либерального окружения стал задумываться о том, насколько важно пастырское служение в современном обществе.

Святитель Феофан всячески поощрял священников к проповедованию Слова Божия. И прежде всего – собственным примером. По мнению известного исследователя духовного наследия святителя Феофана архимандрита Георгия (Тертышникова), «Проповеди Феофана Затворника «представляют собой не продукт сухой умственной работы, а живое и непосредственное излияние чувствующего сердца проповедника» [32].

Первая проповедь святителя была опубликована в 3-ем номере журнала: «Слово в день Успения Пресвятыя Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии» [33], которая была произнесена в 1859 г. в Саровской пустыни.

С этого времени проповеди святителя начинают печататься в журнале с завидной периодичностью [34]. В некоторых номерах – публикуется сразу по две проповеди. Отдельное издание проповедей к Тамбовской пастве было подготовлено уже в 1861 г. [35], где было опубликовано 63 проповеди за 1859–1860 гг., а также в издании 1867 г., где было опубликовано 47 проповедей с 1861 по 1863 гг. [36]

Сам святитель писал о том, как он сам составлял проповеди: «…сначала я мало говорил… именно оттого, что думалось, проповедь писать… то же, что книгу сочинить. Так мы все думаем. Преосвящ. Серафим тогда и говорит мне: «Да что долго думать?.. Сел да и написал за один присест». Я никак не верил, чтобы можно было так. Потом как-то самому стало досадно, что не говорю проповедей… Пришел от всенощной и ну писать, что напишется…. Кажется, это была проповедь о любви к Богу. За обеднею с робостью начал говорить… Ничего… сошла с рук. Потом и в другой раз, то же и в третий, и пошло так. И все проповеди, что «Слова к Тамбовской пастве», исключая 3–4, такого происхождения. Вечером после всенощной писаны… Проповедничество всякое удовольствие доставляет [37].

«Глубокое знание всех движений сердца человеческого и его духовных потребностей, опытное знакомство с духовной жизнью, обширные познания в области и Священного Писания, и творений святоотеческих, и наук естественных, исторических и других, и иные высокие достоинства отличают слова преосвященного Феофана к Тамбовской пастве, при необыкновенной ясности, живости и простоте изложения чрезвычайно сильное производившие впечатление на слушателей» [38], – писал исследователь его жизни и творчества И.П. Корсунский.

Усердных проповедников святитель Феофан поощряет, о чем всегда сообщается в официальной части ТЕВ в разделе «Распоряжения епархиального начальства» с формулировкой: «за добрые поучения и за усердие к составлению их», «за усердное проповедание слова Божия в своих приходских церквах», «в образец другим, за особенное усердие и труды в составлении поучений», «за особенное усердие к преподанию слова Божия и назиданию паствы», «за усердное проповедание слова Божия и обучение прихожан, после каждой Литургии, молитвам», «за усердную службу и ревностное проповедание слова Божия», «за примерно-скромное поведение и усердие к проповеданию слова Божия».

Нерадение к произнесению проповедей строго наказывалось (правда, необходимо отметить, что это случилось только единожды). В декабре 1861 года в ТЕВ было напечатано следующее распоряжение: «Вследствие рапорта Козловского Духовного правления о том, что священник села Троицкой Дубровы Иоанн Светлов, в течение первого полугодия за сей 1861 год, не говорил ни одного поучения, по назначению епархиального начальства, Тамбовская Духовная консистория заключением своим положила: – Священника Светлова, без уважительных причин, не говорившего ни одного поучения в течение целого полугодия, оштрафовать на вдов и сирот духовного звания 6-ю рублями серебром. Его Преосвященство, согласовав таковое мнение консистории, на журнале о сем дал следующую резолюцию: Не говорившего поучений припечатать в Ведомостях к сведению по епархии» [39].

Согласно ТЕВ, в 1860 г. некоторые священники произносили от 25 до 60 поучений [40], за что и получили поощрения от епархиального начальства. В конце 1861 года Редакция сообщала, что духовенство Тамбовской и других епархий активно присылает в редакцию свои проповеди для печати [41]. Тираж ТЕВ был немалым для своего времени. Так, в первый год своего существования, по сообщению редакции: «Выписывались ведомости – для церквей в числе 828 экземпляров, для монастырей 16 экз., частным лицам 120 экз. Обменивается Редакция со «Странником», «Православным обозрением», «Духовным вестником», «Руководством для сельских пастырей», «Духовною беседою», «Амуром» и епархиальными ведомостями: Киевскими, Херсонскими, Харьковскими, Ярославскими, Тульскими, Подольскими, с «Губернскими Тамбовскими ведомостями» [42].

В ТЕВ, как мы предполагаем, по инициативе святителя Феофана с апреля 1862 года вводится новая рубрика, в которой даются ответы на различные вопросы читателей, ибо без этого диалога, по признанию редакции, «мы, при всем усердии, останемся гласом вопиющего в пустыни, а читатели наши – далеко неудовлетворенными в том, что их затрудняет» [43]. Как правило, в этой рубрике давалось толкование и перевод непонятных фраз из Священного Писания и богослужебных текстов. В частности, здесь был опубликован перевод с греческого языка тропаря святителю Николаю, в переводе которого участвовал Феофан Затворник [44].

В этом же разделе были опубликованы ответы редакции на некоторые вопросы, связанные с проповедью, в том числе и на такие злободневные, как о том, стоит ли вообще печатать проповеди и для кого они нужны.

Вопрос. «Зачем в таком обилии печатаются проповеди?»

Ответ. Проповедь есть первое дело пастырей и первый, обыкновенный способ назидания пасомых.

Вопрос. «Не мешает напомнить значение предстоящего праздника и почему не дать приличного такому дню наставления…»

Ответ.Это по возможности выполняется.

Вопрос. «Для этого довольно, кажется, поместить в нумере одно поучение или прежних отцев церкви, или нынешних ее учителей. Другой цели помещения проповедей в газетах я не вижу.

Ответ. Ограничиваете назначение проповедей, кои Редакция помещает с разбором и не без частных целей… И Прибавление к Ведомостям не газета.

Вопрос. «Ужели это может быть образцом церковного красноречия?..

Ответ. О нем у нас и мысли нет.

Вопрос. «Или думают, что сельский священник, вместо собственного сочинения, может прочитать своим прихожанам в назидание напечанное слово?»

Ответ.И очень может, сельский священник, которому не всегда удобно сочинять проповеди, напечатанное прочесть в церкви, а лучше дома – чтобы в церкви рассказать…. Да и грамотный поселянин, из коих еще многие любят поучаться преимущественно у св. отцев, у себя в семье может прочесть напечатанное слово… Ведь миром кричат, что у народа нет книг… А поучения дадут для чтения народного предметы, кажется, получше инвалидных рассказов.

Вопрос. «Ведь это, кажется, ныне не секрет, что доселе существовавшие проповеди, слова и поучения суть именно такого рода сочинения, чрез которые народ поучаться не может…»

Ответ.Слишком общий, строгий и решительный суд и над проповедниками… [45]

 

Воспитанию будущих пастырей в епархии уделялось значительное внимание. В епархии были открыты книжные лавки, а также всячески поощрялось открытие церковно-приходских и воскресных школ. В этой связи можно обратить внимание только на несколько фактов.

Согласно указу Св. Синода от 8 марта 1861 г., было «вменено в обязанность епархиальным преосвященным обязывать воспитанников семинарии, при рукоположении их во священники, приобретать необходимые книги для своей или церковной библиотеки, в особенности Догматическое Богословие преосвященного Антония, Пространный катехизис, книгу о должностях пресвитеров приходских и другие, по особенным обстоятельствам прихода, нужные в пособие священнику» [46].

Согласно указу епархиального начальства, в духовные училища принимались слушатели с определенной подготовкой в области церковнославянского языка, что требовало, прежде всего, от семьи воспитания детей в духе православных традиций. «При приеме в училище детей из домов родителей замечено во многих тупое чтение по книгам славянской печати и дознано, что многие родители при обучении детей, оставив древнее полезное правило – начинать чтение с часослова и Псалтири, начинают оное по книгам русской печати. Отчего ученики училища, с детства не приученные к славянской терминологии и не знакомые с славянским слогоударением, неверно и дурно читают по церковным книгам. Обращая внимание на сей недостаток, переходящий из домов родителей в училище, просил обязать, чрез кого следует, священноцерковно-служителей, чтобы они озаботились представлять детей в училище с знанием свободного и правильного чтения по книгам славянской печати» [47].

Особое попечение святитель Феофан имел об устроении училища для девиц духовного звания. В частности, вся прибыль от издания ТЕВ шла в пользу устрояемого училища [48].

Открытие училища состоялось 22 декабря 1863 года, уже по отъезде святителя Феофана на Владимирскую кафедру, однако, как вспоминают очевидцы, епископ «за день до своего отъезда из Тамбова, нарочито приезжал сюда, чтобы в последний раз взглянуть на любимое училище и благословить его. Благословил в нем все крепким святительским благословением; но с особенною любовию, благословил место, назначенное им для устройства училищной церкви. Да утешится теперь любвеобильное его сердце!» [49]

Памятование о своем детище святитель имел постоянно. В частности, вся выручка от издания брошюры «Указания, по которым всякий сам для себя может составить из четырех Евангелий одну последовательную Евангельскую историю», вышедшей в Тамбове в 1871 г. автор определил в пользу училища для девиц духовного звания [50].

Весь комплекс мер, проводимых епископом Феофаном и направленный на популяризацию проповедей как среди духовенства, так и среди прихожан, дал необыкновенные результаты. Проповеди произносились практически за каждым богослужением, и было замечено, что простые обыватели стали стремиться в храм Божий, где они ожидали услышать живое, яркое слово о спасении. Как вспоминали современники, «благодаря просвещенной заботливости нашего архипастыря у нас в Тамбове началось с недавнего времени еженедельное проповедание слова Божия по субботам и воскресным дням. Поучения так понравились публике, что она в означенные дни с усердием спешит в те храмы, где они произносятся. Утешительно, что люди всех сословий обоего пола с великим сочувствием встретили новое доброе дело. При звуке вечернего колокола густая толпа гуляющего народа вдруг начинает редеть, благовест церковный напоминает о церковном проповеднике, и вот многие оставляют народное зрелище и спешат в собор, вслед архипастыря, который каждый раз сам присутствует при сказывании поучений» [51].