Рассматриваемое «извлечение» состоит из введения, трех глав (1) «Природа молитвы и ее основные признаки»; 2) «Степени молитвы»; 3) «Молитва Иисусова»), составляющих, или излагающих, содержание соответствующих глав диссертации, и заключения.
Нет нужды сколько-нибудь подробно излагать содержание этого «извлечения», так как жизнь епископа Феофана и его учение о молитве достаточно известны русским читателям по его же произведениям; тем более, что автор и. не дает в своем труде ничего нового, излагая, большей частью, мысли епископа Феофана его же собственными словами. Лишь отдельные выводы автора могут быть интересны русскому православному читателю.
«В последние годы на Западе, – говорит автор, – возрастает интерес к трудам, освещающим духовную (аскетическую) жизнь в России» – этому интересу и обязана, по-видимому, происхождением диссертация автора. Этот интерес Русская Церковь может только приветствовать, но важно узнать, что мог увидеть в сочинениях епископа Феофана западный исследователь.
Кратко, но в основном правильно, излагает автор в введении биографию епископа Феофана и определяет его место среди других духовных писателей и подвижников – его современников, а также значение его сочинений и переводов для развития правильной (по cвятоотеческому преданию) духовной жизни. Там же автор поясняет, почему он остановил свое внимание на епископе Феофане и его сочинениях. «Нам приятно, – говорит он,–изложить учение человека, признанного Православной Церковью достойным выразителем ее внутренней духовной жизни» (стр. 7).
Нужно отметить, что автор постоянно отзывается о епископе Феофане с большим уважением (например, «святой епископ» – saint eveque; стр. 16), говорит, что все его указания имеют «твердое богословское основание», что он (епископ Феофан) всегда «уравновешен», никогда не впадает в крайности, везде остается верным аскетическим традициям Востока. Его понимание духовной жизни охватывает ее всю в целом и выражено безупречно с точки зрения богословской, аскетической и психологической (стр. 32). Автор отмечает и особенно ценит церковность воззрений епископа Феофана, «христоцентризм» (главное – центральное значение в духовной жизни общения с Господом Иисусом Христом) и правильное понимание соотношения между благодатью и собственными свободными усилиями человека, что лежит в основе всех советов и указаний епископа Феофана. «Что особенно нас поражает у Феофана – это его богословие благодати» (стр. 32). «Мы могли видеть, – говорит он в заключении, – что из его учения изливается подлинная христианская жизнь» (стр. 34).
В главе, посвященной изложению учения о молитве Иисусовой, автор правильно отмечает отличие отдельных указаний, вернее – метода обучения молитве, епископа Феофана от указаний епископа Игнатия Брянчанинова и других русских подвижников, отмечает пропуски, сделанные им в русском переводе «Добротолюбия», все то, что дало известное основание определить особенность воззрений епископа Феофана на молитву как «умеренный исихазм» (hesychasme modere). Все же в целом учение епископа Феофана о молитве вызывает самую высокую оценку автора. «Если мы будем творить молитву Иисусову по способу, предлагаемому Феофаном, – говорит он, – не будет никакой опасности впасть в заблуждение (прелесть)... Этот способ молитвы далек от квиетизма (в чем иногда обвиняли восточных подвижников некоторые западные авторы) и окружает нас атмосферой духовного здоровья» (стр. 30).
«Воистину, эта молитва, – так заканчивается глава о молитве Иисусовоя, – дает нам жизнь во Христе, чрез нее осуществляются драгоценные слова апостола Павла: «Для меня жизнь – Христос» (Фил. 1, 21; стр. 31).
Все это мог бы высказать о епископе Феофане и православный исследователь,. тем более ценно, что это сказано автором, принадлежащим к корпорации, члены которой не часто давали беспристрастную оценку православным писателям и подвижникам.
Но в изложении автора имеется и то, что выявляет в нем западного исследователя, – его отношение к «исихазму». В какую-то заслугу, или как особое достоинство, епископа Феофана выставляет автор его отношение к «исихазму», что он якобы «полностью освободился от преувеличений исихазма» (стр. 34); «в его (епископа Феофана) изложении «исихазм» освобождается от ряда справедливых упреков» (стр. 32) и т. д., то есть представляет епископа Феофана чуть ли не противником «исихазма», преувеличивая значение его отдельных расхождений с другими русскими подвижниками. Можно предположить, что сам автор не мог преодолеть предубеждения против «исихазма», – предубеждения, ставшего своего рода традицией западных авторов. Но это такая обширная тема, коснуться которой невозможно в рамках отдельной рецензии. Можно лишь выразить надежду, что в связи с исполнившимся 600-летием после смерти наиболее выдающегося «исихаста» св. Григория Паламы весь круг вопросов, связанных с «исихазмом», будет глубже изучен на Западе.
Может быть, в связи с этим и возникает у автора ряд вопросов «с точки зрения психологической» по поводу отдельных указаний епископа Феофана, как и других восточных подвижников. Например, что значит, задает автор вопрос, «стать» или «войти умом в сердце?» (стр. 34).
Наконец, возможно сделать еще одно замечание, лишь косвенно относящееся к теме диссертации: если автор сделал ряд сопоставлений и сравнений учения епископа Феофана с указаниями и подвижничеством других подвижников восточных и западных, то было бы очень ценно, если бы он сделал еще одно сопоставление. Мы имеем в виду епископа Франциска Сальского (St. Fransois des Sales). B этом случае было бы интересно сопоставление не только одного учения о молитве, но и того значения, какое имели сочинения этих святителей и подвижников в России и на Западе для своего времени. Следует заметить, что епископ Феофан был знакам с книгой св. Франциска «Введение в благочестивую жизнь» («Introduction а la vіе devote») и высоко ценил ее.
Но как бы то ни было, даже извлечение из диссертации автора, полностью оставшейся нам недоступной, русский православный читатель примет с известным удовлетворением. Автор добросовестно изучил творения православного богослова и подвижника, нашел здесь много хорошего и ценного – подлинную жизнь со Христом и во Христе, увидел все это и рассказал об этом своим читателям.
Православная Церковь ни от кого не скрывает сокровищ своего богословия, подвижнического опыта и внутренней жизни со Христом – «Пойди и посмотри», «Veni et vide» (Иоан. 1, 46).